– Да уж, – Люба вдруг залилась таким чудесным смехом, что у него в груди сердце встрепенулось от мысли, что она, эта красавица, вероятно, кокетничает с ним.

– О, этот мощный старик, покою нам не дает. – Олег чувствовал уже воодушевление, как идущий в бой солдат. – У нас вчера был слёт. Так вот губернатор был, лично. Командовал отрядом артиллеристов. Чудесный старик! На редут забрался, саблей спортивной махал. Как ребёнок, честное слово!

Люба почему-то снова засмеялась, и Олега понесло:

– Вот меня от занятий освободили, жду директора школы, нужно кое-какие формальности утрясти, бумаги подписать. Впереди масштабная реконструкция, взятие Парижа, – соврал, не моргнув глазом. – Но и кроме меня, в нашем золотом десятом «вэ» одни оригиналы. Как в «Люди Икс». У каждого своя фишка. А учителя! Что за мощные старцы!

Он глядел в синие искрящиеся глаза и врал напропалую. Придумывал всякие прозвища и одноклассникам, и учителям, слету рассказывал о них целые истории. Потому что отчаянно боялся замолчать. Олег знал, чувствовал, как только замолчит – она уйдёт.

Так и случилось. Олег замолк, набирая воздуха, и вдруг с ужасом понял, что рассказал всё, что знал и что не знал, и даже что-то из фильмов приплёл, кажется. Лихорадочно принялся искать в памяти занятные случаи, и тут увидел, что девушке, кажется, неловко рядом с ним. И что уже началась перемена и одноклассники его все уже в коридоре, и все они смотрят на них с Любой. Вернее, на неё. Как смотрят провинциалы на вошедшую в автобус кинозвезду – в легком замешательстве и глубоком восхищении.

И Олега вдруг снова захватил ступор. Он только пробормотал:

– Вот так, в общем.

И зачем-то протер вспотевшей ладонью экран планшета. Только разводы оставил.

Люба кивнула (ему показалось – снисходительно):

– Спасибо, Олег. Ты так здорово мне всех представил, что мне кажется, я давно здесь учусь.

«Вежливая», – подумалось ему и стало тоскливо.

– Не за что, – обронил только.

Она, как и ожидалось, посмотрела на часики на запястье:

– Ой, как незаметно время пролетело. Мне пора бежать.

– Да, понимаю, конечно. – Олег глядел в пол, чувствуя себя вдруг некрасивым и неинтересным.

– Здорово было поболтать с тобой. – Она сделала шаг назад.

– Да, мне тоже, – кивнул Олег и покраснел зачем-то. – С тобой поболтать здорово.

– Нужно идти…

– Понимаю. Библиотека тут… там, на втором, сразу у лестницы, – снова кивнул.

И она задержалась. Всего на какую-то долю секунды задержалась перед следующим шагом, и Олег понял, что она ждет его слов, и это единственный шанс что-то сказать. Сердце от испуга бухнуло в ребра и, бледнея, Олег промямлил:

– Может, вечером сходим куда-нибудь?

И поднял на неё глаза.

– Давай, – ответила она просто.

Сердце бросилось тарахтеть, словно заяц лапками по пеньку.

– У нас сегодня шесть уроков, – выдохнул. – Давай в четыре на выходе внизу?

– Давай, – улыбнулась она мягко, как старому знакомому и пошла между остолбенелыми одноклассниками по коридору.

Пьянея от ощущения небывалого счастья, Олег глядел ей вслед, а внутри него кто-то продолжал бубнить: «Так не бывает. Не-ет, вре-ошь. Так не бывает».

Они шли рядом и молчали, даже не смотрели друг на друга. Но Олег чувствовал, что Люба здесь, и это уже было чудом. И то хрупкое ощущение невысказанности, ответное тепло, которое иногда чувствуешь без слов – тоже было чудом.

Но Олег, конечно же, всё испортил. Он вспомнил, что это свидание первое, что они совсем незнакомы, но они молчат, и слегка запаниковал, что Люба вдруг подумает о нём, как о нудном и неинтересном типе, и заскучает. И это свидание станет последним.