Важно выделить индивидуальный свет объекта. После вспышки Жертва несколько миллисекунд фосфоресцирует. Этот её личный свет усиливается Алтарем. Да, это просто скопление глобул, в простейшем варианте. В усилителе Аль-Мириуса свет умножается по всем линиям исходного спектра и направляется на объект подлежащий преображению. Делает его копией себя. Но, только при разрушении объекта – полном или частичном, снятая с него информация полна.

…Еще эти ребята пожаловались, что до сих пор спят в общей спальне, по пять человек. Спросили, когда их распределят по индивидуальным Яйцам. Ах, ну понятно, милые цыплята! Это в натуре человека – есть из своей тарелки, лишь только иногда сливаясь для обмена чем-то там.

В довершение этого дня была Баня, общая для дже и эрков, и роскошный обед на Большой Кухне.

Я вновь согрелся.

Как я хотел, в своем раннем детстве, быть членом такой замечательной организации. Сигнал по радио, и вот, появляются наши. Люди, без разговоров приходящие нам на помощь. Они обстреляют хулиганов жесткими травматическими ракетами. Затем мы улыбаемся друг другу, наступаем на тайный люк, едем на лифте и входим в освещённую добела лабораторию Света. Где все свои.

И вот, все это теперь есть.

К тонкостям строения Жертвы приклеиваются отражения структур устройств, Алтарей, направляющих её на другие объекты. Кварц, стекло, и вода стремятся ввязаться в чуткие, замысловатые, не прощупанные до самых глубин механизмы переноса свойств.

Но, если однажды удастся, в высшей степени удачно воскресить и преобразовать одно тело, успех можно воспроизвести во всех аналогичных телах.

Высвечивание Зерна вызывает сбои в работе клеточных мембран, очень часто склеивание и обособление клеток, как Донора, так и Приемника.

На Алтаре высвечено немало высших животных, вплоть до ветхозаветных ягнят. До того место Зерна первичного поля занимали растения. Приятные для исследований, молчаливые объекты. Растения. Хорошие друзья.

Мы научились реанимировать животных, до трёх дней находившихся без пульса при комнатной температуре, в едкой кислородной среде. Вспышки в зеркальной, словно термос камере, наполненной вспененной водой, и организм содрогается. Тело приобретает некий живой цвет – этот момент перемены окраски волнующ. Серия вспышек, среди грома, – животное поднимается, открывает мутные глаза. Всё. «Зерно» – здоровый зверек отключается, и труп валится, так и не успев набраться жизненной силы. Надо теперь вынимать его из камеры и долго отмывать Алтарь. Иногда удается достичь особенного успеха. Воскрешенные котята миролюбивы (в соответствующих фильмах реанимированные агрессивны), нехотя, но лакают молоко, бегают по лабиринту, ведут себя вполне пристойно. Хотя недолго живут после всего этого.

Что меня поражает в смерти – тело, такое сложное, умное, произведенное миллионами циклов эволюции, вдруг становится никому, вообще никому не нужно. Миг перехода в иное состояние – всё, его не надо лечить, ласкать, выхаживать, а только лишь поскорей утилизировать. Оно перестаёт принимать пристойные позы, в этом будто бы скрывается насмешка смерти.

Есть еще значимые нюансы. Вторичные излучения, исходящие от оживающего существа, могут преобразовать Зерно по своим законам. Так бывает часто. По правде говоря, всегда. Третий закон Ньютона в биологии: действие равно противодействию. Тогда совмещаемые организмы превращаются в разделенный пространством, но все же единый, слоёный, вовсе не приятный на вид мясной пирог. Лапы-головы-хвосты с деталями Алтаря; осколками зеркал и гранулами параметрического усилителя.