В кабинет не забежала, а прямо влетела медсестра. Бросив на пол снятое с мальчика пальто, подхватила его тело и с помощью директора повела в медицинский кабинет. Там, положив Тараса на кушетку, она стащила с него валенки. Осмотрела его лицо, ноги и руки. В углу, присев на корточки, тихо сидела Анна. Слёзы текли по её лицу.

– Серьёзных обморожений не видно, кроме лица. Но тут надо разобраться. Может быть, это порезы от ледяного ветра, – сказала она, и добавила. – Это просто какое-то чудо, что он не только дошёл в южак, но и серьёзно не пострадал.

В кабинет вбежала учительница русского языка.

– Николай Ефимович, там Вас зовёт к телефону начальник политотдела.

– Сейчас иду. Ну, вы тут разберитесь с хлопцем повнимательнее, – сказал он медсестре, – а уж затем я разберусь с этим защитником всех обиженных и оскорблённых, – с усмешкой добавил он и вышел из кабинета.

– Нашёлся парнишка, – сказал он по телефону руководителю политического отдела района. – Нет, сам пришёл. Ввалился в кабинет, как белый медведь. Нет. Медик говорит, что ничего не обморожено. Что? Врач придёт? Не откажемся. Пока не знаю, зачем он попёрся на метеостанцию. Но, судя по тому, что принёс сгущёнку и галеты, думаю, что хотел сделать сладкий подарок для ребят. Хорошо, буду держать Вас в курсе. – Он положил трубку, но тут же раздался новый звонок.

– Да, слушаю! – ответил он. – Володя? Что? Был, говоришь, и удрал? А они его не отпускали? Тут он, тут! Дошёл. Успокой там всех на метеостанции. Да пусть отцу пока ничего не сообщают. А-то они там с Биллингса вместе с матерью сорвутся сюда. Цел, цел он и невредим. Ну, спасибо тебе! Пока! – он положил трубку.

Директор прекрасно понимал, что беда, уже было накрывшая его своим жестоким крылом, промахнулась. Да, будет серьёзный разговор в политотделе, и, может быть, ему объявят выговор. Но мальчик жив. А это главное! «Но какое чувство дружбы у этого совсем ещё пацанёнка, какое желание помочь попавшей в беду девочке! Ведь он прекрасно знал, что такое южак, и что он может погибнуть».

Через два дня после происшедших событий, на общешкольном собрании Аня дала слово, что больше никогда, ни под каким предлогом не возьмёт чужого.

Неожиданно поднялась Клава Келены, горько плача, она тоже поклялась ничего и никогда не брать.

Все с удивлением смотрели на неё, так как никто не знал, что Аня была не одна.

Досталось и Тарасу за то, что он ушёл из школы никому, ничего не сказав. Но дети смотрели на него как на героя.

– Это у них любовь, – шёпотом сказала своей подруге, такой же девятнадцатилетней девчушке, учительница русского языка.

– Да какая любовь в четырнадцать лет? – ответила та.

– Не скажи! Джульетта умерла из-за любви в четырнадцать, а Ромео в шестнадцать лет.

– Так это всё литературные образы, сказки. Никакой любви в этом возрасте нет. Что они в ней понимают? – с глубоким вздохом добавила она, явно намекая на то, что уж она-то о любви знает всё.

Наконец, наступил такой долгожданный День Победы! В посёлке загудели все котельные, отовсюду слышались выстрелы карабинов, винчестеров, охотничьих ружей. Кто-то мчался по посёлку на собачьей упряжке и во всё горло кричал: «Победа! Победа! Победа!»

Люди спешили к зданию политического отдела. Собрался весь посёлок. Конечно же, это событие не могло обойти стороной и учащихся школы-интерната. Все занятия были отменены, и все до единого школьники прибежали на митинг.

Выступал партийный руководитель, начальник райисполкома, директор школы, и многие другие, и никто не мог сдержать слёз радости и гордости.

– Сегодня подписан акт о полной капитуляции фашисткой Германии! Мы верили в нашу Победу всегда! – сказал начальник политотдела. – Но мы не только верили в неё, но и отдавали все наши силы для её приближения. Своим героическим трудом здесь, в глубоком тылу, мы помогали нашим доблестным воинам ковать Победу! Люди Чукотского края, спасибо вам за ваш труд, за вашу веру, за ваш патриотизм! Ура! – Все громко закричали «Ура!» Вверх полетели шапки.