– По-моему, я тебя здесь раньше не видел, – произнес Юный Рой так, словно эта фраза не была стара как мир.

– Не имею понятия, кого ты видел, а кого нет.

– О, да ты у нас умная?

– Не особенно.

– Ты здесь недавно?

– Да.

– Откуда ты?

– Из многих мест, – ответила я. Надо по возможности говорить правду. Ложь имеет свойство накапливаться, и за ней не уследить.

– Может, я бывал в одном из них.

– Может.

– Я лишь проявляю дружелюбие.

– Лучше поискать кого-то более восприимчивого к дружелюбию.

– Намек понял. – Юный Рой подхватил свою кружку с пивом и вернулся к бильярдному столу.

Краем глаза я заметила мужчину, следившего за нашей беседой. Он даже не удосужился отвести глаза, когда я посмотрела на него в упор. На первый взгляд адекватный. Около тридцати, в накрахмаленной белой рубашке, черных брюках и очках в стальной оправе, на спинке его стула висел пиджак. Рубашка выглядела такой свежей, будто он только что забрал ее из химчистки и надел прямо перед дверью бара. День почти закончился. У всех в «Забегаловке» одежда исчерчена узором складок, а этот мужчина словно персонаж комикса – гладкий и какой-то плоский. На его лице застыло пустое, непроницаемое выражение. Похож на безжалостного финансиста.

На мгновение я забыла о своей невидимости и смотрела на него, разинув рот. Он не отводил глаз, не улыбался, долго смотрел на меня в ответ, а потом перевел взгляд на лежавшую перед ним газету. Возможно, ему просто нравилось наблюдать за людьми. Времяпрепровождение невинное, но мне не по нутру.

Оставив на барной стойке пару банкнот, я вернулась в свою спальню площадью без малого десять квадратных метров и проспала следующие восемь часов. Во сне я снова превратилась в Таню Питтс-Дюбуа. Рядом храпел Фрэнк. Я задушила его подушкой ради тишины. Проснулась с ноющим чувством вины. Оно ослабло, когда я вспомнила, что произошло на самом деле, – но ненамного.

Через три дня после того, как я осела в замке благодетельницы Рут, мне удалось сдать теоретический экзамен на права. Проскочила с 72 % правильных ответов. Каждый день я ходила в библиотеку изучать сайты с объявлениями о вакансиях. В поисках подходящей работы обнаружила, что не так уж много умею. Семь лет брака с Фрэнком я потратила на уборку, стирку и ночную выпивку, а лучше бы готовилась к нынешним временам.

Через пять дней после начала кампании по любезному обращению с Маркусом я попросила его одолжить мне машину для экзамена по вождению. Маркус в ответ сообщил, что его машина зарегистрирована в Арканзасе и к тому же не застрахована. Выходит, я ему улыбалась и наливала кофе совершенно зря.

Через пару дней я вернулась в «Стаканчик у Мэй» – вспомнила обещание Блю о том, что меня оставят в покое. И снова увидела за стойкой Блю. Перед ней сидели два старика в выглаженных фланелевых рубашках, и, хотя между ними был свободный стул, выпивали они явно вместе.

Я села в другом конце бара, куда доносились стариковские голоса, но не запах.

– Вы снова пришли, – сказала Блю.

– Да.

– Джин с тоником?

Черт, она запомнила.

– Лучше водки.

– Предпочтения?

– Удивите меня, – ответила я.

– Могу я взглянуть на ваше удостоверение личности? – извиняющимся тоном сказала Блю. – Говорят, копы сейчас свирепствуют.

Я вынула паспорт и показала Блю. Та взяла его и поднесла поближе к светильнику. Как по мне, она изучала документ слишком пристально. Будто почувствовав мое напряжение, заговорила: