– Да где-то с месяц. Увидел вас вчера на улице, решил зайти. Вы же местная?

– Почти, – присутствие незваного гостя начинало откровенно раздражать. Этот вечно бегающий взгляд, как у затравленного вора. – Извините, в дом не приглашу, там ремонт. И вы не нравитесь коту.

– Коту? Ну что ж, кот – это серьезно, – мужчина глянул поверх Ялениной головы, рассматривая крыльцо, где распушившись, сидел здоровенный корноухий зверь

– Уав-ва-ва, – приглушенно раздалось у неё за спиной.

– Вот видите, не нравитесь, – хмыкнула она, проследив взгляд собеседника. – Так что, давайте прощаться, у меня много работы.

– Ну, не смею вас задерживать… А, ещё секунду.

– Ну?

– Лорина камера. Алла Никитична сказала, что она осталась у вас? Могу я попросить её, в память о Лоре?

Ялена наградила его тяжелым взглядом, думая о том, что тетка Лоры, могла бы иногда прикусывать язык.

– Само собой, я заплачу, – тут же уточнил он.

– Подумаю. Фотоаппарат ещё найти надо – он где-то в нераспакованном багаже. Я недавно сюда вернулась.

– О-о… – разочаровано протянул гость. – Ну, как сможете, позвоните, пожалуйста, – он протянул Ялене визитку.

– Я подумаю, – повторила она, пряча картонку в карман, и пошла обратно к дому.

На душе было мерзко. Этот тип всколыхнул грустные воспоминания. И без того не радужное настроение испортилось окончательно.

Ялена вернулась в дом и окинула кухню тоскливым взглядом. Полезла в маленький навесной шкафчик. На полке притаилась запыленная бутылка «Джека Дэниэлса», полупустая. Осталась после Лориных похорон…

На террасе стояло старое кресло, обитое растрескавшимся бордовым дерматином и серый садовый стол из искусственного ротанга. Оставив на крыльце плед, виски и ноутбук, Ялена вернулась в дом за камерой. В Питер она её не увозила. Лорин Кэнон так и болтался в шкафу, забытый в одной из комнат.

Но желания отдавать технику непонятно кому не было. Фотоаппарат чудом уцелел при падении. Ялена планировала разобрать фотографии и сделать каталог памяти Лоры. Воплотить мечту подруги о большом фотоальбоме. Но потом как-то все так навалилось и стало не до этого.

Она вспомнила, как они сидели в арендованной студии, а Лора с жаром рассказывала о будущем проекте:

– Ты представляешь! Большой альбом! В твердом переплете, на мелованной бумаге! – раскрасневшаяся подруга активно жестикулировала, с ногами забравшись в кресло-мешок.

– И что там будет? – рассеяно спросила Ялена, покачивая в руке стаканчик с кофе. Её мысли были заняты собственными неприятностями, и Лору она слушала в пол-уха.

– Съемки на Кирочьем. Лучшие! Я так и вижу: готическим шрифтом «Легенда об Аметист», и твое фото на обложке!

Она тогда ещё удивилась, почему её?

– Потому что ты моя лучшая Аметист, Яля! Луч-ша-я! – и Лора звонко расхохоталась.

Ялена отогнала воспоминание и потерла внезапно защипавшие глаза.

Вернувшись на террасу, с ногами забралась в кресло, укутавшись пледом. Переставила карту из камеры в ноутбук. Последние Лорины фотографии, так и оставшиеся не просмотренными.

Отсалютовала стаканом в пустоту, залпом опрокинув налитые туда полглотка. Нашла на рабочем столе папку «Лора». Незадолго до смерти подруга скинула подборку своих лучших снимков, а у Ялены так и не дошли руки просмотреть…

Серый промозглый вечер подкрался незаметно, вытеснив остатки неверного дневного света. С трудом разлепив глаза, Ялена поерзала в кресле, просыпаясь. Сумеречная сырость уже успела пробраться на террасу, и становилось холодно. Это же надо, как её развезло с полглотка! Она тяжело поднялась и на негнущихся ногах проковыляла к выключателю. Крыльцо залил теплый электрический свет.