На извилистое русло Камчатки медленно спустился и постепенно заматерел таинственный тёмно-фиолетовый вечер. Смолкли общительные лесные птицы на острове. Перестали шебуршаться в густых камышовых зарослях беспокойные гуси и утки. Над речной гладью закружили – еле-еле заметно для человеческих глаз – крохотные чёрные точки.

– Что это? А, Ворон? – указывая рукой в небо, спрашивает Олег. – Летучие мыши вылетели на охоту?

– Они самые, однако. Оголодали за день. А теперь всяких ночных насекомых усердно лопают.

– Гав, – тихонько подтверждает Найда.

– Будем выплывать?

– Пожалуй, однако, – немного помолчав, отвечает Костька. – Берём со дна лодки вёсла…. Аккуратней, Красава. Чуть, однако, вёсельной лопастью мне по лбу не вмазал.

– Извини, конечно.

– Светлая Небесная Тень тебя извинит, однако. Может быть. Если, однако, заслужишь…. Отталкиваемся вёслами от илистого дна и выводим лодку на чистую воду. Ещё. Ещё. Достаточно, однако. Кладём вёсла обратно…

Лениво и сонно – на самых малых оборотах – тарахтит старенький подвесной мотор. Лодка уверенно выходит из островной протоки и, якобы никуда не торопясь, устремляется поперёк речного течения.

«Ага, постепенно смещаемся, планомерно переходя из одной речной петли в другую, к востоку», – отмечает Олег. – «И это понятно: полигон «Кура», как раз, на восточном берегу Камчатки и располагается…. Так-с, прошли очередной речной поворот, и впереди неожиданно замаячили крохотные жёлто-оранжевые точки – всего три штуки. Что это такое? Ночные костры, горящие на территории полигона? А, собственно, зачем? Не понимаю, хоть убей…».

Мотор затихает.

– Дальше, однако, на вёслах пойдём, – говорит Костька. – По-тихому, значит…. Что, интересуешься, за костры? Сигнальные, однако.

– А кому они сигналят? И о чём?

– Каждому, однако, о своём. Как и полагается. Одним: – «Подплывайте, соратники по бизнесу, давно вас ждём…». Другим же, наоборот: – «Проплывайте мимо, морды и хамы речные. Пока, однако, не отгребли – по самое не балуйся…». Диалектика, однако…. Не зевай, Красава. Вставляй вёсла в уключины, разворачивай лодку носом к берегу и греби. Только, однако, без излишнего фанатизма. То бишь, размеренно и тихо греби. Совсем без «плесков».

– А куда править-то? – уточняет Олег.

– Мы, однако, должны пристать к восточному речному берегу, не доплыв до крайнего костра примерно полтора километра. Да ты греби, греби. Если что, однако, я подскажу…. Правым веслом отработай чуть сильнее. Ага, достаточно. Теперь равномерно обеими греби, однако. Раз-два, раз-два…. Найда.

– Гав?

– Когда окажемся на «полигонном» берегу, то ты, однако, не шуми. И гавкать больше не надо. Совсем. И от нас с Красавой далеко не отходи…. Договорились, однако?

– Гав.

– Ладно, поверю…

Заострённый лодочный нос – с едва слышимым скрипом – мягко тыкается во влажный песок пологой речной косы.

Олег выпрыгивает на берег. Найда следует за ним. Вокруг – сплошная и бесконечная темнота, лишь слегка разбавленная робким светом далёких-далёких звёзд.

– Ничего, Красава, пока не делай, – извещает голос Ворона. – Подожди, однако.

– Жду…

– Бульк, – раздаётся через минуту.

– Подвесной мотор утопил? – спрашивает Олег.

– Ага, однако.

– Зачем?

– Не знаю, однако, – смущённо покряхтев, признаётся шаман. – На всякий пожарный случай. Следы заметаем. Так, однако, полагается. Как и учили когда-то. И вёсла сложим на дно…. Готово. Давай, Красава, разворачивай, однако, лодку бортом вдоль берега…. Принимай котомку.… Теперь рюкзак, однако…. Сумку. Мой посох. Чехол со спиннингом и удочкой…. А теперь, однако, дай мне руку. Помоги старенькому и немощному дедушке выбраться на твёрдую землицу…. Спасибочки, парнишка, однако. Вернее, девица-нацменка – на данный момент…. Теперь, однако, отталкивай лодочку от берега. Сильней…. Здесь течение хорошее, однако. Устойчивое. Её, родимую, далеко унесёт. Может, и до самых Ключей дотащит. Если повезёт, конечно…. Возвращается, однако, Ванька Павлов через сутки домой, а его лоханка возле причала плавает. То-то, чалдон прижимистый, удивится. А ещё и обрадуется, однако…