Хотя этого было вполне достаточно, чтобы между собой негласно обменяться тайными мыслями по случаю ареста Семакина, что для всех было самым трудным испытанием. Как ни старались они забыть, как несколько лет назад людей взбудоражил арест Сапунова и деда Пипки, тот пережитый всеми ими утробный страх, оказывается, ещё не успел совсем вытесниться даже безудержным напором жизни. И не прошло года, как он вновь с новой силой, в связи с постигшей бедой Семакина, неотвратимо вернулся. Жернов это видел по их выражениям глаз, в которых пряталась затравленность, и не произнёсенные вопросы: «За что, почему ты это делаешь, в нелюдя превратился?»

И гадали так все колхозники про себя или шептались: кому мог помешать принципиально-честный председатель сельсовета? Однако на свои недоумённные вопросы не находили исчерпывающего ответа. Да, собственно, не очень старались, разве что, может быть, каждый про себя сделал надлежащий вывод из этой грустной истории, о чём даже у себя дома, среди своих родных, крайне опасались высказываться вслух. Конечно, находились и такие, которые обсудили это событие и вскоре о нём забыли. И таких, которые не знали, как и за что забрали первого председателя колхоза, было треть посёлка, но о том, что в стране шла охота на врагов народа, слышали только от людей да вычитывали из газет. Хотя Фёдор Зябликов был вовсе не из таких, кто на людях шептался или молчал, в хате же, в отсутствие детей, в отчаянии и скорби на уставшем от работы лице, выплёскивал свои эмоции:

– Почему у нас снимают хороших людей, а проходимцы навроде Жернова невредимы?

– Что ж ты так попусту убиваешься, Федя? – вежливо усмиряла Екатерина мужа, стараясь заглушить собственный страх, который испытывала ещё с ареста брата Егора. – Семакина уже никто не вернёт, а своим криком ты можешь нам навредить. Мало ли сейчас гибнет достойных людей, не угодивших властям…

Фёдор соглашался и уходил курить, понимая, что жена полностью права, надо думать о семье… Он вспомнил, как Семён курил на лавочке перед двором и держал свои мысли при себе. С женой Серафимой ему делиться не было нужды, так как наперёд знал её ответ о сатане, помогающем безбожникам и нехристям. Или, как бывало, начнёт защищать власть, которую тоже даёт Бог, какую заслужили люди. И то верно, утратили веру в Бога, поддались бесовским посулам большевиков, то и получили. Правда, давно она убедилась, что не только власти отказались от Бога, но и простые люди, закружившиеся в дьявольском хороводе, и творящие над своими же близкими бесчестье…

Макар Костылёв также предпочитал держать свои мысли при себе. Впрочем, Рубашкина он находил более покладистым, не таким буквоедом, каким ему представлялся Семакин, для которого законность была честью и совестью, как неотъемлемая часть его самого…

Разумеется, о снятии и аресте Семакина одним из первых узнал Жернов. Но об этом перед собравшимися на наряде колхозниками он нарочно промолчал, не желая, чтобы люди истолковали его сообщение исключительно по-своему, а именно, заподозрив его, Жернова, в причастности к аресту Семакина. Впрочем, это известие он и сам воспринял с тайным опасением, что вот так же и его тоже могут увести. Но пока стоит у кормила власти Пронырин, ему не угрожало это. Тем не менее он приходил на наряды довольно хмурым, хотя в душе был чрезвычайно доволен, что наконец противник повержен не без его участия. А на Рубашкина он найдёт в случае чего сам управу, но пока Андрон его почитает…

Жернов отдавал весьма скупые распоряжения Костылёву и скоро укатывал на линейке в город, а тот гадал: наверное, проверять другие усадьбы их колхоза, ведь раньше он ездил туда довольно редко. Но разве поймёшь, что у другого на душе? Жернов же дорогой погонял меланхолически кнутом лошадей и перебирал в памяти запечатлевшиеся на наряде выражения лиц колхозников. И многие ему не нравились, хотя в них ничего не находил для себя опасного, кроме испуга и растерянности. Но как paз это обстоятельство его огорчало и злило, что люди его молчаливо по-прежнему осуждают, и вместо того, чтобы испытывать перед ним животный страх, или быть ему благодарным за улучшение их жизни, они считают его виновником ареста Семакина…