– Да? Как же тебе удалось? Или опыт имеешь? – после паузы несколько иронично спросила Соня, хотя в голосе прозвучали грустные нотки.

– Очень просто… по походке и по глазам, разве я не прав?

– Смешной какой, ведь походка зависит от настроения, а глаза могут быть непостоянными. Просто ты не хочешь меня обидеть, никто правды не знает. Но всё равно с тобой легко чесать языком, а мой муж тяжелодумный. Ой, что я плету, ведь он уже не мой, у него другая. Но если бы позвал – не пошла бы, – грустно прибавила.

– Правильно, такой чудила тебе не нужен!

– А ты видел его, что так говоришь? – удивилась Соня.

– Если такую красивую девушку бросил, конечно, ещё какой чудила!

– Да, не успели мы расстаться, как привёз другую. Какие непостоянные мужики! —прибавила она, задумчиво покачав головой.

– Соня, ты можешь не поверить, но я уже действительно не могу думать о своей станичной дивчине, потому что ты с первого взгляда мне понравилась.

– Ну вот, пожалуйста, оказывается вы все такие. Когда Валя уходила, я думала, что ты за ней следом побежишь. Не знаю, как я могла тебе понравиться, да ещё с дочкой на руках?

– Ты даже сама не представляешь, какая ты красивая! – воскликнул Кузьма, не заметив, как порывистым движением обнял Соню и стал осыпать быстрыми поцелуями волосы, щёки, губы. От его вольного поступка закружилась голова и бесстрастно, безвольно отдавалась его нахлынувшим чувствам, которым была она готова поверить. Но потом Соня спохватилась, что они перешли все допустимые границы, и резко оттолкнула его от себя.

– Что ты делаешь Кузьма, разве я такая падкая до этого, нешто ты смеёшься надо мной? – с обидой быстро, почти отчаянно, проговорила она. – Хмельным словам я не верю. И не прикасайся ко мне больше, – прибавила она нарочито сердито.

– Прости, Соня, что не удержался, меня ты правда покорила и я не смог сдержать свои чувства.

– Это всё водочка делает. Так что ступай себе спать и подумай на трезвую головушку, – а сама продолжала стоять, словно ждала продолжения его сладкозвучным словам.

– Можно закурить?

Соня не ответила, продолжая смотреть на улицу, откуда была слышна песня. А потом вдруг повернулась к нему.

– Ты гарно умеешь говорить, небось, моей сестре в два счёта забил бы голову, но мне… не старайся, – заговорила спокойно, ожесточённо, желая уловить его реакцию.

– Да это тебе показалось. Я правда… тронула ты меня!..

– Предположим, я тебе поверила, но красу, как в песне, можно измять, оставить и перейти к другой!

– Но ты действительно запала мне в душу, и даже неважно, что у тебя дочь! Я буду её любить так же, как тебя…

– Ах, как трогательно! Неужто я должна растаять от твоих сладкозвучных слов и всё тебе позволить? Нет, Кузьма, ты бы сперва разобрался в своих чувствах, чтобы потом не убежал к своей станичной дивчине, – она горестно засмеялась. Он вновь попытался её обнять, но она резко оттолкнула его, ощущая гулкие удары сердца.

– Я же сказала, больше так не делай, – напомнила она, уже сердясь.

Соня сознавала, что последние слова произнесла не столь твёрдо. Вот он и осмелел. А надо было по спине огреть кулаком; думает, если один раз ошиблась, то и второй можно? Нет, этого она не допустит и пусть не надеется на лёгкий успех. Она не Алина Ермилова, которая не пропустит ни одного мужчину. Между тем признанию Кузьмы ей почему-то хотелось верить, уж такое доверчивое сердце женщины, и могла рассчитывать на него, как на вполне надёжного жениха, он действительно производил впечатление искреннего человека, который говорит и думает одно и то же. Разве Кузьма был похож на обольстителя, стремившегося во что бы то ни стало завоевать её расположение? И Соня, думая так, пристально глянула на парня, желая понять, права ли она или хочет сама оправдать его; хотя в темноте так и не уловила выражения его лица…