– Я думаю, это произойдёт не так скоро!

– Хоть для тебя я коротка, зато поглянь соколик, грудь кака гладка! – подхватила смело она, не стыдясь. – А если востребуется росток, не пойду на мосток, подобью каблуки на два кулаки, и тогда буду самой гарной девой и во всём с тобой спевной!

Так, шаг за шагом, вызревали их любовные обоюдные чувства. Фрол всё настойчивей прибивался к Соне, которая долго не верила, что их отношения довольно скоро примут серьёзный оборот и она станет его невестой. Но это произошло, что Фрол подтверждал своим постоянством; для него других девушек как бы уже не существовало. А ведь известно, что девичье сердце быстро привыкает к тому, кто западает в душу и день ото дня волнует её всё больше и больше, пока сама не поверит, что парень ей по-настоящему дорог и люб. И с таким нетерпением ожидает новой с кавалером встречи, что кажется для них вечер свидания никогда не наступит. Так и проходило для них время, которое начало отсчёт их отношений с шутки, а пришли к такому душевному согласию, что уже не могли друг без друга жить.

…Во время учёбы в краевом центре Фрол приезжал домой несколько раз и почти сразу как оглашенный (по выражению его матери) бежал к Соне, чем только выводил из себя мать и отца. Но особенно, когда заговаривал о скорой женитьбе.

– Не смей, сынок! – предостерегала Полина, грозя ему перстом.

– Фрол, неужели там барышень мало, что ты к этой карлице, как репях, причепився? – едко спрашивал Иван Наумович.

Но Фрол не отвечал, сжимал сильно челюсти и убегал из дому. Так они без родительского благословения договорились о свадьбе; он сдержал данное невесте слово, и Соня окончательно поверила, что Фрол её правда сильно любит, что чуть было в тот вечер ему не отдалась прямо в степи, куда уходили гулять, любуясь звёздным небом…

Спустя год Фрол вернулся домой, объявив родителям, мол, женится на Соне Чесановой. Противиться старики не стали, скрепя сердце пошли сыну на уступку. По сути говоря, в молодом посёлке была сыграна первая свадьба, на которую пригласили всех желающих. Так Иван Наумович решил выказать своё истинно русское гостеприимство, но этим жестом он хотел ещё показать, что он не такой уж таинственный нелюдимец, как о нём судачили злые языки…

И не успели молодые пожениться, как Фрола призвали в армию. Иван Наумович ходил сам не свой: он не мог допустить, чтобы сын служил советам, хотя сам забыл, как воевал за красных. Впрочем, тогда всё было по принуждению, а теперь уж подавно. И тем не менее Иван Наумович несколько раз с ним о чём-то тайно беседовал. Соня потом напрасно у него расспрашивала, так и не добилась от мужа признания. Он нервничал, хмурился, закуривал и уходил прочь. Однако в армию Фрол всё равно ушёл честь по чести, правда, немного не доучившись на курсах. Став женой солдата, Соня, разумеется, не захотела жить и дня у свёкров (тогда уже ожидался ребёнок) и ушла к своим родителям…

Не прослужив и двух лет, военные медики признали Фрола непригодным к прохождению дальнейшей службы и его комиссовали на гражданку. Дома с маленькой дочерью на руках ждала его Соня, которая только на втором году его службы в армии, да и то по мужнину настоянию, вернулась в дом Староумовых.

Потом, будучи любопытной, Соня всё допытывалась у Фрола, чем же болен муж, если ему запретили дальше служить? Фрол что-то недовольно буркнул невразумительное и отвернулся к стенке. Её это удивило, что же он скрывал от неё? Но она больше не расспрашивала, а Иван Наумович, слышавший через стенку приставание невестки, на другой день, улучив момент, когда та будет одна, грубо предупредил: