Лестно. Взрослый, красивый, и я рядом с ним.

Странно, я ведь на мужчин старше двадцати пяти никогда не смотрела. Даже на красавчиков. Девчонки млели от всяких певцов, актеров, а для меня все они как динозавры. Знакомилась со взрослыми парнями своих подруг, и морщилась – все разговоры про коллег, про работу, про то, кто и кого пытается подсидеть. Про зарплаты, которые в нашей стране фиговые.

Ну нафиг, скучно и невкусно.

Потому, какого бы красавчика я ни видела из взрослых, сразу стопорила себя. Разные поколения, разные увлечения. Ни к чему это. Сама когда-нибудь выйду на офисную работу, и стану такой, вот тогда и мужчины у меня будут постарше.

А сейчас – время веселиться, и забыть о том, что случилось со мной.

Но почему-то на Антона мне понравилось смотреть. Разговаривать с ним, шутить. Представлять кое-что запретное. Знаю, что ничего не будет – я ему не зашла, да и папу удар бы хватил, узнай он о чем я иногда думаю.

Но пошутить-то мне можно? Пофантазировать, пофлиртовать?

Можно! И отказывать себе я не стану.

– Ты чего, мелкая? – встревожился Антон, который решил проводить меня до входа в универ. – Погрустнела так. Снова плохо себя чувствуешь? Зря я тебя вытащил. Вчера еще валялась в бреду, не отошла еще. Разворачиваемся, и домой.

– Нет-нет, – покачала я головой, и заставила себя улыбнуться – не буду вспоминать о прошлом, о том, что заставило меня уносить ноги из Тюмени. – Я в норме, всегда так болею. Прелесть молодого организма. Три дня умираю, на четвертый, как там говорил тот боровичок? Летаю стрекозой и скачу козой. Так что поскакала я универ.

– Если будут проблемы – звони. И в обиду себя не давай, – нахмурился мужчина.

Не давай в обиду… будто я из робкого десятка. Да и универ – не школа, здесь мы все – взрослые. Никто не развлекается травлей на новеньких. Надеюсь.

Я в ответ улыбнулась, и вошла в здание. Студенческого у меня пока нет, зато справка есть, которую я и предъявила охраннику на входе.

Мне давали пароль для доступа на портал, где и расписание, и всякие методички, но записан он в мой блокнот, который лежит непонятно где. Потому я потопала к стенду с распечатанным расписанием, и начала искать свое.

Так, где тут у нас триста двенадцатая группа?

– Привет, красивая, – услышала я, а затем мне на плечо опустилась тяжесть.

Реальная тяжесть – чья-то наглая и тяжелая лапища.

– Привет и тебе, «нормальный, но не в моем вкусе», – передразнила я это его «красивая». – Руку-то убери. Я не на фитнес пришла, а на учебу.

– А я тебя на улице еще заметил, – оскалился парень, оказавшийся высоким, мускулистым блондином. – Я Женя. Ты из какой группы?

Я оглядела парня, и покачала головой. Ну и мутант. Непонятно, студент или препод. Хотя, препод бы не стал вести себя как придурок, как мне кажется.

– Триста двенадцать. Маша.

– Я из триста тринадцатой, у нас потоковая сейчас, в другом корпусе. Переход через второй этаж, идем, – этот жизнерадостный потащил меня на второй этаж так быстро, что я начала задыхаться – болезнь отступила, но пока не прошла. Потому этот быстрый подъем дался мне тяжеловато.

– Запоминай дорогу, у нас не универ, а лабиринт. Проектировали юмористы, руки бы им поотрывать. Ты новенькая? Посреди года-то чего перевелась?

– Переехать пришлось, – ответила я дружелюбно, хотя хотелось вырвать ладонь из его руки – слишком многое себе позволяет этот парень. И слишком много болтает.

Хотя, мои прежние однокурсники были такими же – шумными, наглыми, бесцеремонными и веселыми. Да и я сама такой была до определенного момента. И притворяться до сих пор не разучилась.

Мне нужны друзья, нужно влиться, в потому улыбаемся, и машем.