– Не удивляйся, – ответил Данил. – Решка – она вообще такая…. На своей волне.

– На своей волне? Это как?

– Она нормальная, ты не подумай. Просто в последнее время стала какая-то…. Одержимая что ли.

– «Одержимая»? А что это значит? – полюбопытствовала Рита. – Почему ты так решил?

– Ну, это долгая история. Мы выросли вместе, жили в одном подъезде, гуляли в одном дворе, учились в одной школе. В детстве просто дружили, катались на великах вместе, ходили на заброшенную ферму, лазили там. А как-то весной она влюбилась в меня. И так, что совсем с катушек съехала. Юбки носить стала, платья. Не свои, конечно, выпрашивала, видно, у подруг. Краситься начала. Всё это было так стрёмно. Яркие тряпки, губы как у буфетчицы, брови как у Брежнева. Я ржал про себя, когда видел её такую. Но молчал, чтобы её не обижать.

– Что же было потом?

– Летом мы уехали на дачу. Как-то мы пошли гулять, и она сказала, что я идеал для неё, что она мечтает встретить такого парня, как я. Призналась, что я для неё больше, чем друг. Я надеялся, что всё это само пройдёт, а зря. В день моей днюхи она прибежала ко мне ночью. Я спал в предбаннике и дверь не запер. Она зашла и разбудила меня: «Дань, я не могу так больше, я люблю тебя!» Вцепилась в меня, стала целовать. Я оторвал её от себя и сказал: «Ты мне всё равно что сестра, но как девушку я тебя не люблю». Она рыдать начала. Унижаться, нести всякий бред. Устроила истерику.

– И что же ты? – спросила Рита, нетерпеливо ожидая продолжения горячей истории.

– Взял на руки, отнёс домой эту малявку. Через пару дней я зашёл к ней, спросил, как она. Я нормально, спокойно с ней говорил, а Решка так обозлилась! В неё реально как будто дьявол вселился. Развернулась и выдала: «Да будь ты проклят, не достанься вообще никому!» Ну и послала меня…. – он указал направление. – До зимы мы совсем не общались. Потом к ней начал подкатывать Рамиль. Она сначала отшивала его, потом сдалась. Они стали встречаться.

– И теперь у них всё серьёзно?

– Ну, Рамиль мне рассказывал, что да, – усмехнулся Данил. – Я сначала радовался за неё. Думал, всё по любви. А она…. То ли чтобы меня забыть, то ли мне назло это сделала. Маленькая дурочка!

Миновав рощицу, они подошли к обрыву. Там, внизу поблёскивала речушка Знаменка – маленький приток широкой Волги. Здесь Знаменка делала живописный зигзагообразный изгиб, который очень любили изображать местные художники.

– Как красиво! – не скрыла восхищения Рита.

– Тебе нравится? – подойдя к ней сзади, он крепко обнял её.

– Очень.

– Мне тоже. Я с детства любил это место, – его голос зазвучал иначе, нежнее и тише, чем прежде. – Часто приходил сюда один. Залезал на эту сосну и смотрел всё, смотрел…. Меня постоянно тянуло сюда. А теперь…. Теперь так же сильно тянет к тебе.

– О чём это ты? – Рита обернулась и посмотрела ему в глаза.

Они уселись на поваленное дерево. Он вытащил из кармана и положил на шершавую кору простое серебряное кольцо с маленьким чёрным камнем:

– Маргаритка, я не умею красиво говорить. Просто возьми его, если чувствуешь то же, что и я.

По Ритиной коже пробежали мурашки. Не понять его намёк было невозможно, но ей безумно хотелось настоящего признания – тех самых трёх заветных слов.

– А что ты чувствуешь? – придвинувшись чуть ближе, игриво спросила она.

Его пухловатые губы внезапно приблизились, и уже через мгновение Рита узнала их горьковатый вкус. В этот миг она забыла обо всём на свете. Никто ещё не обнимал её так крепко, не целовал так безудержно и смело, не дарил ощущение такой бесконечной свободы, такого высокого полёта.

Рита и Данил совсем забыли, что между ними на шершавой древесной коре что-то лежит. Кольцо соскользнуло и упало на землю. Они с трудом нашли его среди травы и опавших листьев.