– Э-э-э, – разведя руками, баба Валя выжидающе уставилась на Вику.

– Могу добавить, что этот тип живет в пятиэтажке, где-то рядом с нашим частным сектором. Он болен. Психически болен. Что там у него, не знаю. Может шизофрения, а может раздвоение личности. Я в этом не сильна. Как убивает и почему, не помнит. Приходит в себя только после убийства, когда надо заметать следы. Боится, что поймают и очень страдает. Болен, болен. И скорей всего это мужчина.

– Как это ты? – проблеяла баба Валя.

– Это, бабуля, опять сон, – вяло отмахнулась внучка.

– Так надо Михаилу рассказать!

Михаил Васильевич Вихлянцев, Викин отец и сын бабы Вали, был начальником следственного отдела.

– Ой, бабуля, – фыркнула Виктория. – Что ты ему скажешь? Что его ненормальной дочери опять вещий сон приснился, где она побывала в теле преступника? Фу! Если честно, то мерзкое ощущение.

– Зря хихикаешь! – обиделась Валентина Ивановна. – Миша очень серьезно относится к твоим снам и видениям.

– Ладно, не обижайся, – поцеловав бабулю, Вика принялась мыть посуду. – А про сон надо рассказать. Этого человека лечить надо, а он спокойно расхаживает по улицам.

Маньяка схватили через неделю. И конечно Викина помощь в этом деле оказалась неоценима.

Выслушав Викин сон, папа поверил. Поверил и велел первым делом проверить душевно больных людей. Кто состоит на учете, а кто может и выписался недавно. И прямо в яблочко попал! Три недели назад в период стойкой ремиссии из больницы выписался Вязев Александр Витальевич. Мужчина сорока лет, славянской наружности. Соседи на него не жаловались, говорили, что после больницы ведет себя тихо. Милиции повезло. Той же ночью подозреваемый подъехал к подъезду на своем москвиче и, вытащив из багажника внушительный мешок, стал подниматься к себе в квартиру. Тут его и повязали. В мешке оказалась девушка лет пятнадцати. Без сознания, но живая и невредимая. Как выяснилось позже, Александра взбесило ее ярко-красное платье. И с остальными жертвами та же история. Достаточно одного яркого пятна в одежде и все… Вот так Викин сон спас девушке жизнь.

С тех пор приходя с работы, папа всегда спрашивал за ужином.

– Ну что дочка, виделось тебе еще что либо? А то у меня висяков куча!

– Пап! Мне же не по заказу сны снятся, – смеясь, отмахивалась Виктория. – Я не могу их контролировать.

– А жаль, – вполне серьезно огорчался отец.

Второй похожий случай произошел под рождество. Вике приснилось, что стоит она в незнакомой двухкомнатной квартире. Темные подтеки на облупленных стенах, серый потрескавшийся потолок. На оплеванном полу – грязный засаленный матрац.

Тут, угрожая сорваться с петель, тщедушная входная дверь сотряслась от ударов.

– Ну, заходи… – усмехнувшись, Вика открыла щеколду.

На нее набросился высокий мужчина. Набросился и напоролся на огромные портновские ножницы, которые Вика хладнокровно выставила перед собой.

Подтаскивая стонущего мужчину к балкону, она внезапно услышала позади себя шорох и едва успела среагировать.

– Ах ты, гаденыш… – только и успела произнести худая женщина, похожая на бомжиху.

И замолчала, безжизненно опустившись на грязный пол.

Вытащив ножницы из тела, Виктория вытерла их об платье убитой и положила в большой нагрудный карман своего комбинезона.

Потом с легкостью перекинула трупы через балкон. Жильцы, привыкшие к пьяным дебошам непутевых соседей не обратили внимания на громкие стуки в дверь и вопли.

Уже выехав за город, Виктория заметила, что ножниц в кармане нет.

– Куда они могли деться? – шептала она в панике, шаря под сиденьями автомобиля. – Неужели в квартире забыл? Не может быть! Неужели? – и в отчаянии обхватила голову руками. – Неужели выпали, когда трупы сбрасывал? Вернуться? Да, нет! Там наверняка народ уже собрался! Вот влип, так влип!