– Что происходит? – спросил Сергей Петрович.

– Вот и я хочу узнать, что… – улыбнулась Анжелика Александровна. – Сергей Петрович, вы не обижайтесь, но я хотела бы задать вам несколько вопросов… Может быть, даже несколько щекотливых вопросов…

– Пожалуйста, задавайте, Анжелика Александровна, – ответил Сергей Петрович.

– Сергей Петрович, скажите мне… я хочу быть откровенной с вами… скажите… между вами и Любой Довостребования не было каких-либо особых отношений? Ну… Вы меня понимаете?

– Нет, я вас не понимаю, – Сергей Петрович улыбнулся. – О каких это таких особых отношениях, Анжелика Александровна, вы говорите?

– Сергей Петрович, не обижайтесь… – улыбнулась ему в ответ Анжелика Александровна и вдруг покраснела. – Сергей Петрович, вы высокий, красивый мужчина, у вас есть жена, умная красивая женщина… А Люба, ну, как бы это сказать, Люба… Ну, вы сами понимаете, Сергей Петрович, что я хочу сказать… Мне, конечно, трудно представить, чтобы с вашей стороны были по отношению к Любе предприняты, так сказать, ну… Тем более что Люба ваша ученица… Тем более что и я вас давно уже знаю… Вы не подумайте, Сергей Петрович, я сама бы до такого никогда не додумалась… Но я знаю, что однажды в учительской вы сказали о Любе такие странные слова. Вы сказали, что у неё красивые серые глаза… Что в неё можно влюбиться только за эти её серые глаза… И что всё это вы сказали в присутствии самой Любы… Это правда?

– Анжелика Александровна, я могу даже сказать вам, кто вам это сказал – улыбнулся Сергей Петрович. – Это Полина Митрофановна и Мария Казимировна… И я не вижу в своих словах ничего странного.

– Сергей Петрович, сейчас не имеет значения, кто именно это мне сказал… И ещё мне сказали, что вы говорили что-то о последней капле крови, которую Люба должна будет отдать своему любимому человеку, за то, что он на ней женится. И то, что вы говорили об этой последней капле крови при Любе… Это тоже правда? И что сразу после этих ваших слов она потеряла сознание и упала на пол прямо в учительской? Это всё правда?

– Да, Анжелика Александровна, это всё правда… – рассмеялся Сергей Петрович. – Всё от первого до последнего слова правда… В своё оправдание я могу сказать только одно: я не знал, что в учительской за моей спиной стояла Люба, а вот Полина Митрофановна и Мария Казимировна знали об этом, но меня не остановили. А обморок Любы, насколько я знаю, случился не от моих слов, а от голода. Вы можете об этом спросить у нашей медсестры.

– А зачем вы всё это говорили в учительской, Сергей Петрович?

– Анжелика Александровна… Я это говорил, потому что хотел защитить Любу и ещё потому, что хотел досадить Полине Митрофановне и Марии Казимировне.

– А что же они такое вам сделали, что вы им решили досадить, Сергей Петрович?

– Они говорили, что Люба не совсем нормальна. Они почему-то решили, что замкнутость Любы – это ненормальность. А поэтому я и сказал, что у Любы очень красивые серые глаза. Вы меня понимаете? Я им сказал, что в её возрасте девочки часто бывают толстыми, а потом с годами меняются. И ещё я сказал им, что у неё обязательно будет семья, муж и дети, и что она ещё будет счастлива…

– А вы сами как думаете, Сергей Петрович, эти ваши слова Люба могла как-то так истолковать, что это подтолкнуло её на прыжок с вышки?

– Анжелика Александровна, я не совсем вас понимаю…

– Я хочу сказать, что вы своими словами дали ей надежду, а потом эту надежду у неё отобрали… Вы понимаете меня, Сергей Петрович?

– Я, Анжелика Александровна, Любе ничего не давал и ничего у неё не отнимал. А почему вы тогда не спрашиваете меня, не подавал ли я надежду Кувшинникову? И не отобрал ли я её у него назад? Ведь он, кажется, разбил себе в бассейне голову… Может, это он из-за каких-то моих слов её разбил?