На небе вспыхнула первая звезда. От моря потянуло прохладой, стало легче дышать. Сумерки понемногу сгущались, нагоняя тревожное ожидание чего-то. А над водою поднимался легкий, призрачный туман, как ненавязчивая декорация к зловещему спектаклю.

Гнетущая тишина полного штиля… И вдруг хлопок паруса. Он прозвучал пушечным выстрелом.

От испуга Настя тихо ойкнула и сразу же начала искать глазами виновника своего испуга. На «Анастасии» все паруса по-прежнему висели безжизненно, как белье на реях. Ветра не было и в помине – мертвый штиль.

И вдруг снова захлопали паруса, надуваемые попутным ветром.

Настя вскочила с брезентового ложа, кинулась к борту. И замерла, скованная ледяным ужасом… Прямо на неё мчалась двухмачтовая бригантина. Ветер дух в истрепанные паруса, оглушительно хлопая ими в зловещей тишине полного штиля. Настя перестала дышать, кожа покрылась противными холодными мурашками, а кровь всё отливала от кожи, до тех пор, пока Настя не стала белее парусов корабля-призрака.

Окутанный туманом, с погашенными корабельными огнями, «Летучий голландец» торопился в гости к Анастасии. На сгнившей палубе качались страшные тени в истлевших лохмотьях, а на мостике, приветствуя «Анастасию», печально улыбался капитан. В костлявых руках его зажата дымящаяся трубка…

Вцепившись бесчувственными пальцами в поручни фальшборта, Настя смотрела на приближающийся призрак безумными глазами, у неё мутился рассудок от беззубой улыбки курящего скитальца.

Ярдах в пяти жуткая бригантина повернула нос и в торжественной тишине продолжила свой путь в никуда. Настю обдало промозглым холодом из неживого прошлого, ее шхуна качнулась на пологих волнах, идущих от мертвой бригантины. Настин крик оборвался на вздохе, она страшно закатила глаза и упала в обморок.

Клочья рыхлого тумана поднимались от воды все выше и выше, намереваясь поглотить беззащитный кораблик, затерявшийся в серой мгле. Наконец, белый дым поднялся до палубы, перевалил через борт и оказался на судне единственным хозяином. Скоро сама Анастасия и одноименная шхуна утонули в густом влажном облаке.

Куда исчез «Летучий голландец» и был ли он вообще – на этот вопрос могло ответить только море. Но оно молчало, надежно пряча свои тайны по черным безднам, там, где покоились бесчисленные жертвы необузданной морской стихии.

Сознание вернулось к Насте довольно быстро – туман ещё не успел развеяться. И тем страшнее было возвращение в реальность. Обморок был не глубокий, память не пострадала, и Насте хватило секунды, чтобы вспомнить жуткий оскал истлевшего капитана. От тихого ужаса у неё зашевелились волосы на затылке, крик подступал к горлу, но она не могла кричать – челюсти сдавила судорога, язык не слушался и боялся нарушать затаившуюся тишину.

Туман сделал Настю почти слепой, она не видела где притаились гости с «Летучего голландца», поэтому они казались ей везде: за мачтой, за баком, за свернутым куском брезента. Они сидели на реях, свешивались гроздями из «вороньего гнезда» и, конечно, прятались в её каюте. И ждали, ждали момента, чтобы наброситься, вцепиться зубами в ее тело.

Настя бежала в капитанскую каюту – это было единственное надежное убежище, в котором она уже больше месяца спасалась от местных призраков. Сердце почти не билось, когда она шагнула в настороженную темноту каюты. Вариантов не было – если суждено сойти с ума – то пусть это произойдет «дома».

И только когда загорелась лампа, тускло осветив пустые углы, Настя смогла, наконец, вздохнуть – каюта, кажется, была пуста.

Но ужас притаился кругом, и свет лишь на короткое время ослепил ночных странников. Скоро они привыкнут к тусклому огню, и не боясь его, придут за Настей.