В регистратуре она узнала номер палаты Веры Ивановны и имя лечащего врача, поднялась на шестой этаж, прошла по коридору в нужную палату, по дороге ловя себя на мрачных мыслях по поводу больничной среды. А среда больничная, как бы ни хотелось от нее скрыться и закрыться, была везде, даже в носу. Слышался запах лекарства, к нему приклеился запах болезни и грустной атмосферы и белых потолков и окрашенных в бледно зеленый цвет стен.

Она постучала в нужную дверь и приоткрыла ее, найдя взглядом Веру Ивановну, Лика прошла к ее кровати. Вид Веры Ивановны вызвал сочувствие: голова перебинтована, скула заклеена пластырем, под глазами огромные синяки, цвет лица контрастно бледный с желтизной, она как бы постарела лет на двадцать. Во всем этом одно обрадовало Лику: спала она спокойным детским сном.

Возле кровати на стуле сидел молодой мужчина. Лика отметила, его красоту, но он взглянул на нее пустыми стеклянными холодными глазами и первое, вернее второе впечатление о нем резко изменилось.

– Анжелика Валерьевна? – негромко спросил.

– Да, – шепотом ответила она.

– Мама спит, ей сделали укол. Пойдемте в коридор. Не будем ей мешать.

Они вышли в коридор, встали у окна. Виталий разговаривал в полголоса, Лика в этом его поддержала.

– Вы, Анжелика Валерьевна, на мой вид не обращайте внимание. Я не спал уже двое суток. Глаза как у обдолбанного наркомана.

Лика не стала ему говорить, что именно эта мысль пришла ей в голову, когда его увидела.

– Вы не бойтесь, я не наркоман.

– Я и не боюсь – быстро соврала она.

– Я вчера с плавания пришел, – устало говорил он – До этого сутки не спал. На вахте был. Домой приехал, ужин сделал, спать не ложился, ждал ее с работы. Потом вот это случилось – он посмотрел на дверь в палату – и некогда было и некуда было прилечь. То снимки делали, то с докторами общался, потом участковый расспрашивал.

– Я могу вас подменить – предложила Лика.

– Спасибо, конечно, но у вас своих дел полно. Доктор сказал, что через пару дней ее можно забрать на домашнее лечение.

– Может вам помощь нужна? Вы говорите, не стесняйтесь. Вера Ивановна нам не чужой человек.

– Да все есть, – устало сказал он – справимся.

– Может лечение оплатить? – не отставала Лика.

Виталий хмыкнул и вздохнул:

– У меня есть деньги, Анжелика Валерьевна.

– Я в этом не сомневаюсь. Извините, если обидела вас своим предложением.

– Проехали – отмахнулся он.

«Гордый, – заявила себе Лика – гордый и уставший. Все с ним понятно. Никакой помощи не надо. не примет, справится сам. Независимый мужчина со стеклянными глазами».

Она поставила пакет с виноградом и соком на подоконник и спросила:

– Виталий, а вы знаете, что произошло?

– Знаю – он потер шею, разминая позвонки и массируя гудящее тело – Она возвращалась с работы и в подъезде на нее напали. Стукнули по голове, выхватили сумочку, обчистили карманы и смылись. Соседка услышала возню на лестничной площадке и выскочила. Увидела только черную спину и капюшон на голове. Позвала меня. Это все что я знаю.

– Ужас. Хоть бы нашли этого… – она не смогла подобрать корректное слово и спросила – он один был?

Виталий пожал плечами.

– Мама говорит, что их двое было. Били по голове и все. Вот как их найти? Кто-то в черной одежде, в черном капюшоне. И все. Никаких зацепок и примет. И свидетелей тоже нет. Глухой номер.

– А может камеры видео наблюдения. Они же сейчас на каждом углу развешаны.

– Анжелика Валерьевна, – чуть возмущенно сказал Виталий – мы живем не элитном доме для богатых и знаменитых. У нас в районе камеры видео наблюдения только на магазинах. И то не в каждом, через один.