Зато вид, открывшийся со двора, выходящего на море, был поистине великолепен. Территория усадьбы, сходя вниз еще несколькими уступами, оканчивалась высоким забором и выделяющейся в нем калиткой. За ним проходила натоптанная тропа для отдыхающих и гуляющих туристов. Потом, по огромным ступенькам из скал, сглаженных ветрами и волнами, можно было спуститься на очаровательный полукруглый пляж, белеющий морским песком среди камней, покрытых водорослями и ракушками. Как раз был отлив, и на скалах, окружающих пляж, были видны мокрые полосы отступившей воды. Воды соленой и принадлежащей только морю. А море плавно колыхалось, покрытое небольшими волнами, и раскидывалось огромным заливом. Справа он терялся меж береговых холмов, уходя к Ное, а слева вырывался в открытый океан. Прямо были видны противоположные берега залива, в межгорьях которых белели постройки небольших городков. На переднем плане находился остров внушительных размеров, покрытый редкими соснами, но с шикарным домом-замком, расположенным на самой его возвышенной части. Общую картину пейзажа дополняли: справа – шелестящий под ветром лес молодых и стройных эвкалиптов, перемежающихся с сосной; а слева – другим садом с белеющим в его середине небольшим домиком под красной черепицей.

Фернандо, ревниво наблюдающий за моей реакцией на увиденное, спросил:

– Ну, как тебе вид на море?

– В таких местах люди становятся поэтами! – я говорил искренне и с восхищением. И ответ мой понравился хозяину усадьбы.

– Ну, еще бы! Да ты ведь пишешь песни? Вот тебе и место для творческого вдохновения. Придумай что-нибудь популярное, и я всегда буду хвастаться тем, что на этом месте была сочинена новая, а потом ставшая всем известной песня. Что-нибудь эдакое?.. А?! – он пошевелил пальцами рук, а потом развел их широко в стороны.

– Даже не знаю… – я продолжал завороженно любоваться морем и всем его окружающим. – Здесь неуместна фривольная песенка, здесь надо замахиваться на более солидное произведение… – я в сомнении защелкал пальцами. – Например… танго! И название должно быть ярким и вместительным… Ну, допустим… – я глубоко, полной грудью вдохнул свежий, опьяняющий аромат моря, ощущая при этом запах эвкалипта, сосны, морских водорослей и отчетливо слыша резкие крики чаек, летающих прямо над пляжем. – Допустим… Морское танго!

– Здорово! – похвалил Фернандо. – Я считаю, что отличное название – это уже как минимум полдела. А ты его уже придумал. Осталось совсем немного, и вижу – тебе это по плечу!

– Да что вы! – засмущался я. – А музыка? А слова? Вот это то и есть самое трудное. На это может уйти иногда непредвиденное количество времени.

– А может и не уйти! – возразил он. – Ведь бывает, что хиты сочиняют за двадцать-тридцать минут?

– Бывает, конечно! Но… – я широко улыбнулся, как бы извиняясь за свое неумение так быстро сочинять хиты. – Если бы я мог, то вы бы меня видели только по телевизору, на больших концертах.

– Но ведь когда-то надо начинать? Все ж великие писали первый хит не в колыбели? И кстати! Мы ведь договорились на «ты»! Или ты уже начинаешь зазнаваться?

– Да нет, что… ты! – засмеялся я. – Вот когда напишу танго, оно станет известным, то тогда… может быть… А пока… – я протянул руку ладонью кверху. – Я простой и открытый. Особенно для друзей детства. – Фернандо хлопнул своей пятерней по моей руке и пригрозил:

– Ну, смотри! А то устроим тебе темную!

– Это с кем же? С ней, что ли? – я кивнул на показавшуюся на террасе Карлоту.

– Найдем, с кем! – он воровато оглянулся. – Здесь вокруг полно других «друзей детства», накостыляем, будь здоров! И без женщин желающих много.