Сара стала пугаться, ей вдруг нестерпимо захотелось в туалет, казалось, ее мочевой пузырь не выдержит этого внутреннего давления! Сделала несколько глубоких вдохов, медленно выдыхала, этому ее научил профессор Штайнер, знакомый с восточными практиками управления собственным телом и духом. Испуг стал потихоньку уходить, а вместе ним и то дикое желание, каковое следует, во избежание конфуза, сдерживать всеми силами.

Воздухоплавание ей уже не казалось таким увлекательным, а даже и лишним: «Вот зачем я залезла в эту посудину? Могла бы и обойтись без приключений, вечно суюсь в какие-то места, без которых вполне можно жить!»

Представила испуг Эрнста внизу, стало пронзительно себя жалко, если разобьется…

«Жизнь только начинается, а меня уже не будет! Хорошо ему там, внизу! Интересно, будет ли он плакать, если я погибну?» – все же возник откуда-то сбоку сознания любопытный вопрос.

На глазки навернулись предательские слезки: «Бросил меня! Одну! И теперь я в опасности!»

Но после десяти минут болтанки в воздухе, резких дерганий, от которых все обитатели корзины кричали, кроме механика-пилота, шар стал опускаться.

Механик даже улыбался, как показалось Саре. От этой улыбки пришло спокойствие, хотя она и не понимала, чему лыбится этот усатый дурак!

Внизу стояли зрители и аплодировали воздушным смельчакам. Эрнст стоял в толпе, так же улыбался и хлопал в ладоши. Наконец корзина коснулась земли, первыми из нее выскочили все четыре дамы и с выпученными глазами убежали куда-то к стоящим невдалеке шатрам с надписью «TOILETTE» Мужчины хоть и не были такими же торопливыми, но, улыбаясь через силу, направились туда же.

Наконец, умиротворенная и спокойная Сара спросила своего улыбчивого спутника:

– Чему ты смеешься?! Мы чуть не погибли!

– Чуть ― не считается, Сара. Это было шоу, не было никакой поломки! Разве ты не поняла?

Эрнст все же умолчал, что виновником приключения Сары был он сам, сговорившись с командором внизу. На всякий случай умолчал, ибо девушка выглядела сильно расстроенной.

– Поняла! – буркнула Сара, но тут же засмеялась:

– Эрни! Ну, какая ты сволочь! Тебе правда было меня не жалко?!

Сара произносила это на смехе, конечно. Потом успокоилась, задумалась, сказала твердо:

– Хочу есть! Я голодна как львица!

– Душа моя, это легко исполнимо: сейчас мы зайдем в ресторан, я закажу тебе живого ягненка! Разорви его, съешь за все сегодняшние обиды и переживания!

– Сам ешь живого! – рассмеялась львица, – а мне, пожалуйста, хорошо прожаренного! Причем, тут часть, которую я сама выберу!

– Тебе трудно возражать! – на смехе отвечал Эрнст.

После обеда, а затем долгого, слегка утомительного хождения по Сене, после прогулки по Тюильри, вышедши на Вандомскую площадь, спустя совсем малое время, Сара и Эрнст оказались на rue de la Paix, на той самой, знаменитой улице ювелиров, куда устремлялись мечты многих гостей Франции, где от выставленных украшений даме вдруг перестает хватать парижского воздуху, если она роняет взгляд на какой-нибудь особенный предмет, от которого ее сердечко ёкает и куда-то сладко проваливается.

Именно на этой улице мужчины бывают восхитительно щедрыми, а дамы восхитительно счастливыми, именно там наступает тот самый момент, когда проверяются чувства, мечты, будущее.

Ах, любезные друзья, гоните прочь унылых и глупых резонеров, утверждающих, что браки совершаются на небесах! Любой парижский гаврош подымет их на смех, швырнув свое насмешливое «нет», и потом повторит его многократно! Потому как часто браки совершаются там, в манящем переливе красок, в сочетании черного бархата и буйного разнообразия золотых форм, вкусов, полета фантазии, щедро залитым завораживающим сверканием ограненных камней.