Обычно Слава контролирует процесс, говоря, что подправить, если Лера, вдруг, это выпустила из виду. Сегодня неожиданно молчал.

– Что-то стряслось? – я села на стул рядом, наблюдая за Лизой.

– Нет, всё в порядке. С чего ты взяла?

– Молчишь.

– Если всё отлично, с чего мне говорить?

Я хмыкнула: ну как же, а собирание всех шишек и замечаний? Это к кому?

– Не веришь, посмотри сама.

Он развернул одно фото, оглянувшись назад и окликнув Леру. Я даже не вслушивалась, о чём они говорят. Меня словно обухом огрели. В ушах звенело, а в глазах потемнело.

Не может быть!

Готова повторять эту фразу рефреном, пока не надоест или не охрипну.

Это я?!

Сколько раз я слышала фразу: «сделай лицо попроще». Не такая я холодная и гордая, какой выхожу на фото. Ещё страннее, что ценили меня за эту аристократичную надменность и манерность, которой в жизни и в помине не было! Мою внешность можно было бы смело назвать нордической, если бы не чернота волос, она только сильнее оттеняла мою бледность. Неудивительно, что по приезду в город, меня часто принимали за гота.

Сейчас же…

Откуда взялась эта текучая нежность и плавность изгибов? Теплота серых глаз, которые мой брат называл «обоюдоострыми бритвочками». Я получилась здесь очень романтичной, лёгкой и невесомой. Совсем как этот светло-голубой палантин на моих плечах.

Впервые мой образ вышел таким разноплановым, я смогла показать, что могу быть… другой.

Да, Славе придётся попотеть, чтобы выбрать, какие же кадры попадут в итоговый вариант. Наконец-то я смогла ему дать материал для отсева.

Уточнив ещё раз детали следующей съёмки, спросила, нужна ли я им ещё. Получив отрицательный ответ, засобиралась домой. В голове сейчас такой кисель, что даже ведра не хватит, чтобы разобраться с ним. Вычерпать всё и достать до дна, где хранятся все ответы.

Топчась на месте, почти у самой двери, хотела что-то сказать или даже спросить, но стоило поднять взгляд и увидеть белизну потолка, как прошлое радостно сжало меня своими тисками.

***

ИЮНЬ 2016

С трудом разлепила глаза, словно песка сыпанули. Голова отозвалась пустым звоном: неужели я всё-таки перепила пива? Два небольших бокала и меня можно на свалку? Сдаёшь, мать, позиции. Где же твоя молодецкая удаль?

Мда, настроение аховое.

Сухие губы и то самое гадкое ощущение во рту. Попыталась облизнуться, но язык, словно наждак – драл не хуже. Сейчас бы водички попить…

Передо мной снова белый потолок. Пару раз моргнула, прогоняя наваждение. Я дома? Что за ерунда? Голова отозвалась нудной болью. Ох, проклятье. Почему я ничего не помню? И тело, будто камнями побили.

Ненавижу эту едкую и надоедливую белизну очередного потолка. Очередного? Почему именно это слово? Мысль, от которой стало так плохо, что в глазах потемнело. Перевела взгляд и наткнулась на знакомую люстру. Те самые восемь рожков из прозрачного закалённого стекла.

– Твою ж мать! – из груди вырвалось какое-то глухое карканье.

Попыталась встать, но тело даже и не думало слушаться. Оно ответило такой ломотой, будто по мне танком проехали. Поморщилась. Шуточка-то прямо в десятку попала. По мне не проехались, а раскатали.

Задержав дыхание и закрыв глаза, взмолилась всем высшим силам. Пусть это просто сон. Сладкое воспоминание, но не более. Не хочу, чтобы эта дрема стала реальностью.

Ни за что!

Только не в этот раз. Ну, нет! Нет!

Как же не хотелось поворачивать голову, чтобы снова увидеть его.

Ё-моё! Что за день сурка? Сколько раз ещё мне суждено проснуться вот так в постели Стаса?

Я сейчас чертовски зла! Просто в бешенстве!

Выдохнув и сжав зубы, нехотя повернула голову: никого. Подушка, слегка примятая простынь и одеяло, небрежно накинутое на меня. Заботливый, гад!