– Вы на редкость догадливый человек, Сэмюель Керши. Уж простите, но я буду называть вас настоящим именем. Такое мое право… Зачем же стенка? Выкину вас на двор на одну только ночь, даже и в вашей полярной экипировке. А наутро будет хладный труп, и все дела. Идти-то вам некуда. Разве что к местным пингвинам. Тут неподалеку их территория, красавцы императоры, может, примут? И будете пингвиний царь. На выборных началах, а?

– Согласен и на выборных. Чего ж тогда от меня ждете и не выкидываете? Пустые угрозы – самое глупое занятие на свете.

– При чем здесь угрозы? – в настоящем недоумении возразил Ховен. – Это наши здешние реалии. Чтоб вы поняли, что к чему. Поняли и осознали. Не сразу… Не сразу. Со временем. А оно, как я вам уже сказал, на моей стороне.

Гауптштурмфюрер Ховен еще заканчивал свое наставление, еще произносил оставшиеся слова, а Сэм уже простился с последними силами, которые внезапно и предательски бросили его на произвол судьбы, даже не известив дурнотой и недомоганием. Просто комната вдруг как бы вздрогнула, стены и шкафы полетели вскачь, заплясал и раздвоился мундир с серебряными молниями, а голова наполнилась до краев колокольным звоном, перемешавшимся с гулким барабанным боем. Сэм понемногу начал сползать на пол, желая удержать равновесие и не дать закружить себя в хороводе пляшущей канцелярской мебели. Но и пол дьявольски завертелся, превращаясь в зыбкое болото, и Сэм понял, что сейчас утонет безвозвратно. И тут сознание его непоправимо исчезло. Надолго ли? Может, навсегда.

Очнулся он все на том же полу, деревянном и неприятно пахнувшем гадостью от дезинфекции, а над ним стоял все тот же Лео Ховен, гауптштурмфюрер этих мест, все в том же мундире, накинутом небрежно, поливал его голову теплой противной водичкой из эмалированного чайника и укоризненно приговаривал:

– Давайте, давайте, приходите в себя. Здесь военная база, а не союз добродетельных бойскаутов, – и увидев, что Сэм немного очухался, сказал уже совсем миролюбиво: – К пингвинам еще успеете, они без вас тысячи лет управлялись и теперь подождут немного. Вам, лейтенант, сейчас лечиться надо. Спать и есть. С судовым врачом относительно вашей особы я непременно проконсультируюсь. Пока же за вами присмотрит Лис.

– Какой еще лис? Из сказки, что ли? – едва слышно произнес Сэм и немедленно закашлялся от воды.

– Почти. Только не какой, а какая. Лис – это, считайте, агентурное прозвище. А с вас и его довольно, – усмехнулся Ховен. – Сейчас только перенесем вас в отдельное помещение, а после и познакомитесь поближе. Если получится, конечно.

Еще чего! Станет он водить знакомство с агентурой этого пройдохи Ховена, держи карман шире! Решил подсунуть ему бабу? Не на того напал. Небось этакая голубоглазая Лизхен с секретным пистолетом под юбкой и слащавым голоском: а не желаете ли в постельку для добровольного сотрудничества? Сэм невольно огляделся вокруг еще расплывающимся взором.

Рядом с ним, с другой стороны, на корточках действительно сидело нечто. Вовсе не Лизхен и вовсе не голубоглазая. Строгое, немного грустное существо, плотно сжатые губы и неодобрение в раскосых глазах. А может, это ему лишь показалось, потому что секретный агент Лис была то ли китаянкой, то ли японкой, но молодой и очень необычной, чтобы Сэм с ходу счел ее хорошенькой. Однако Лис покачала в ответ аккуратной, словно кукольной, головой, то ли укоряя его, то ли возражая. И протянула крошечную ладошку, помогая встать.

– Идите, идите. Здесь рядом, в соседнюю комнату. Спите, главное, побольше и делайте, что вам говорят. С такими ранениями не шутят, уж я знаю, – напутствовал его напоследок гауптштурмфюрер Лео Ховен, царь и Бог антарктической базы 211.