Белесые опарыши, извергающие из себя шары гноя.

Впереди, на огромном белом, – специально подобранный камень, отчетливо выделил эту примечательную особенность, носороге, вел их в атаку, раза в два больший, чем подчиненные, не менее примечательный брутальный алый демон, бугрящийся жгутами мышц, с мощными витыми породистыми турьими рогами. На плече его покоилась направленная вверх раструбом, из которого, кажется, даже дымок еще до сих пор курился, зеленая труба. Чуть в стороне, кублясь, тянулись в сторону близких каменистых горок тела двуногих наполовину саламандр – наполовину драконов, шпрингвурмов.

Против них, ожидаемо, оборонялись гномы, эльфы и люди, в компании представителей еще каких-то рас.

Присутствовали среди них и несколько лизардов. Над всем этим кровопролитным безобразием, чуть в сторонке, парил угольно черный златокрылый дракон, наблюдая за падением объятого пламенем болида и множества огненных стрел, выпущенных огромным дикобразом под ближайшую горку.

И непонятно было, в – нападающих он приготовился пустить струю раскаленной плазмы, или в защищающихся, застывших в ожидании на плоских вершинах каменистых холмов.

Местность оказалась мне знакома по недавним событиям и это явно были окраины Пальмиры на Земле.

Те же самые ряды стройных каменных колонн, полуразвалившиеся стены на изъеденных временем постаментах с остатками невесомых арок, некогда прекрасных, а ныне, наполовину погрузившихся в красноватый песок. Рухнувшие под ноги неблагодарным поколениям, элегантные портики.

Массишшим указывал на дракона.

– Шшлемхх Аинн, последний из эбеновых драконов! По легендам, – предок Истинных дактили, наш предок! – он уважительно склонил голову перед барельефом. – То, что ты так великодушно подарил моему народу, – окаменевшая Искра его сути, единственная в этом мире. Ее так и зовут, – «Искра Шшлемхх Аинна», и лежит она теперь на последнем сохранившемся кусочке его кожи с крыла.

Для моего народа, – она не столько исторический раритет, сколько символ единения с памятью предков, прикосновение к которой, все равно, что прикосновение к истоку, питающему нас силой и уверенностью в завтрашнем дне! И ты нам ее вернул! И нет ничего, более значимого и желанного для меня, чем подаренный тобой невзрачный, по твоему извинительному незнанию, камушек! Ибо, нет будущего у того, кто отворачивается от прошлого! А в «Искре», наше прошлое овеществлено и осязаемо!

Не думал я, что мой квадрокоптер может преобразиться в пылающую комету. А дракон, на самом деле, вообще пролежал скованный цепями до самого конца сражения в шатре главного демона. Если идти по аллегориям дальше, то дикобраз, мечущий стрелы во все стороны, – это «Град» Всеслава и его команды.

– Расскажи мне, Массишшим, про тот бой. Как принял смерть Шшлемхх Аинн? И что это за метеорит? – вдоволь налюбовавшись барельефом, попросил я.

– Пойдем, сядем, с северной стороны карэсансуя, – значительно улыбнулся он, – и там я поведаю тебе о битве Доминанты!

– Погоди еще минутку! – я указал на «рыбнадзоровцев». – И про этих тоже, не знаю, как их назвать, расскажи, пожалуйста!

Массишшим всмотрелся в их предводителя.

– Абигор. Лучший из их воинов. Верхом на Басбане, неизменном его верном спутнике и помощнике. Невзирая на свои размеры и видовую принадлежность, – тот очень подвижен и временами, даже грациозен. Страшный дуэт!

Он отвернулся от барельефа.

– Пойдем. Расскажу все, известное мне. Только одно мне непонятно, откуда тебе их знать?

Я пожал плечами.

– Встречались. Недавно.

Массишшим удивленно дернул лицом.

– Странно. Говорят, после Доминанты все они сгинули. А это произошло спустя небольшое время после зарождения нашего мира Ассахх. В результате битвы Доминанты они покинули пределы наших Осколков и не должны более появляться. Таков был уговор.