А ведь это его собственный двор! Он прожил в нем почти все свои 14 лет. В начале жил на пятом этаже в старом доме N19. Потом они переехали в трехкомнатную квартиру в дом напротив, N22Б. Почему он должен кого-то здесь бояться?

Из-за угла неожиданно выскочил Тасек вместе с Камазом. Они спешили к Бастилии с килограммом сахара в прозрачном пакете.

– Что сбежал, сука? – резко спросил Тасек, подбежал к Славику и попытался пнуть его ногой.

Связка «блок-удар» сработала мгновенно. Славик отбил ногу, а кулак жестко ударил Таська по груди. И он упал на асфальт замертво. Сахар свалился на бордюр и рассыпался из порванного пакета. Камаз стоял как вкопанный и лишь повторял: «блядь, блядь…»

Славик присел к Таську: он еле дышал, но приходил в себя. Неожиданно подбежала компания пятиклассников из их школы. Они увидели издалека всю потасовку, теперь восторженно голосили вокруг.

– У меня же ребра там сломаны, – прошептал Тасек. Он был очень бледный, щека поцарапана.

– Ты где живешь? Давай я тебя донесу, – предложил Славик. Камаз почти собрал весь сахар, и, не обращая на них больше внимания, поспешил к рынку.

Тасек облокотился на Славкино плечо и тяжело пошел. Жил он за их старым домом. Дошли быстро. Мама Таська взволнованно приняла сына и запричитала: «Что случилось? Тарас, что опять случилось?» Дверь захлопнулась, и Славик быстро дошел до дома. Удивительно, что Тасек также жил на пятом этаже, и при желании с лоджии можно было увидеть его окна в соседнем дворе.

Славке очень понравилась мама Таська. Высокая, с большой грудью и пышными кудрями. Эффектная женщина. Его мама была попроще. Она работала старшей медсестрой в госпитале, часто дежурила в ночную смену. Но это ведь мама, она и не должна выглядеть как супермодель.

Отец Славика служил на площадке. Каждое утро в 6-36 он должен был сесть в мотовоз и отправиться на службу. Приезжал очень поздно, еле живой. Ужинал, смотрел телевизор и засыпал.

А мама Таська была как будто из другой, неведомой жизни. В коридоре их квартиры Славик заметил ее огромный портрет, написанный маслом. Славик потом долго думал, как это было: что это был за художник, почему он стал рисовать портрет этой женщины, сколько ему заплатили.

Тасек неожиданно позвонил ему на следующее утро, учились они со второй смены. Сказал, что телефон ему сказал вездесущий Кирилл. Он действительно знал все и обо всех.

– Славян, если я из-за тебя опять свалился, дай мне списать домашку, – дружелюбно сказал Тасек. – Я столько пропустил из-за госпиталя, не врубаюсь совсем. Мне хотя бы показать домашку, чтобы оценки были какие-нибудь.

– А как ты спишешь?

– Давай заходи ко мне: дома все равно никого нет.

Трехкомнатная квартира Таська была зеркальным отражением хаты Славика. Но обстановка – намного круче. Румынская стенка с телевизором и большим двухкассетным магнитофоном. «Так он может переписывать кассеты!» – поразился Славик.

С музыки и начали. Тасек включил «Технологию»: «Нажми на кнопку, получишь результат…» Проигрыш на фирмовых колонках звучал очень круто. Ошарашенный Славик даже присел. Он очень любил музыку, собирал пластинки и кассеты.

Комната Таська его также удивила. Двухъярусная кровать – на нижней кровати спала маленькая сестра, днем она ходила в детсад. Верхняя кровать – для Тараса. А на стенке был нарисован Волк и Заяц из «Ну, погоди!» Тот момент, когда Волка за палец цапает щука из цистерны с надписью «Живая рыба».

Они присели за стол. Славик достал тетрадки, и Тасек неожиданно каллиграфическим почерком стал переписывать его каракули.

– Надо сделать несколько ошибок в математике и русском, чтобы не запалиться, – деловито говорил Тасек.