Связист сочувственно покивал головой: -Жаль, что мы не надводники. Я тут слышал по радио, будто проводился международный конкурс гальюнов. Так победил российский! С перевесом в десять очков.

Щелкнул запор, и из гальюна вышел старший механик по прозвищу Дед, внешне похожий на Ленина в 1918 году. Только сильно бледный, будто пережил стресс. Даже рыжая бородка казалась белой.

– Что с тобой, Дед?! —почти в один голос вскричали офицеры.

Дед тяжело оперся спиной о переборку: -Представляете, зашел в гальюн, расстегнул штаны, ищу, ищу, а его… нет!

– Как нет!? Ты его потерял!?

Дед покачал головой: -Кальсоны задом наперед одел…

Тут даже доктор поднялся с койки, чтобы сочувственно потрепать механика по плечу: -Не переживай… Я тебе сейчас какие-нибудь капельки подыщу. Вот самый лучший антидепрессант – пурген. Принимай ежедневно, не стоит откладывать на завтра то, что можно наложить сегодня.

Дед смахнул докторскую руку: -Отстань от меня, я здоров!

Тогда штурман легонько похлопал механика по пузцу: -В здоровом теле здоровый стул!

А связист ущипнул Деда за попку: -Если хочешь иметь талию, или нарасти жопу или убери живот.

Бледность Деда сменилась на малиновую окраску: -Я здоров!

Штурман восторженно заорал: -Если ты здоров, хорошо! Если я, еще лучше!

Связист мрачно скривился: -Здоровые, это те же больные, только они об этом еще не знают.

А доктор добавил: -Вскрытие покажет…

Дед всерьез рассердился: -Издеваетесь!? Потешаетесь над старшим!? Думаете, раз мы все здесь равны по должности, то вам все дозволено!? Да я!.. Да вы!.. Да чтоб вам более шила даже не нюхать!

– Брось, Дед! Мы же пошутили! —закружились офицеры вокруг механика: -Мы же по молодости, по глупости!

– Знал я, что мозги у молодых офицеров на 98% состоят из воды, -продолжал ворчать Дед: -Но вам точно еще и не долили! Отвяжитесь, а то сейчас как топну!

– Не топай, Дедушка, лодка развалится! —взмолился штурман.

Но Дед во гневе топнул изо всех сил…

Удар потряс лодку. Где-то зазвенело, засвистело, заухало, а по трансляции кто-то жутко застонал. Лодка завалилась на левый борт так, что никто не устоял на ногах. Потом медленно выпрямилась, но с растущим дифферентом на нос.

Дед, как и положено опытному механику, первым пришел в себя и начал отдавать привычные при аварии команды. Связист по вздыбившейся палубе добрался до динамика трансляции, чтобы связаться с центральным постом. Там никто не отвечал. И сигнала аварийной тревоги не было.

– Да что такое там случилось!? —вскричал Дед и с досады стукнул кулаком в борт.

Второй удар по корпусу лодки пришелся как раз в районе шестого отсека. С противным хрустом лопнул баллон гальюна. На месте удара вылетели заклепки, и из разошедшегося шва прямо на химика со зловещим шипением хлынул мощный поток морской воды. Да и рядышком заструились ручейки.

– Поступление воды в шестой отсек! —в шоке заорал химик.

– Заделать пробоину! —скомандовал Дед, пытаясь по накренившейся мокрой палубе добраться до места течи.

Штурман протянул механику доску: -Хватайся! Только больше не стучи по корпусу! Вон ведь что натворил!..

Дед по доске дополз до связиста, который прилаживал на пробоину пластырь, и схватил молот с аварийного щита.

– Не смей! —взмолился штурман. Но Дед уже хряснул молотом по пластырю.

Третий удар развернул дифферент лодки почти до нуля. Из отверстий вместо ручейков забили фонтаны. Трюм заполнился бурлящей водой. Освещение погасло. В тусклом свете аварийной лампочки штурман разглядел шкалу глубиномера. Стрелка уже проскочила красную отметку в 100 метров.

– Погружаемся! —сообщил товарищам штурман: -Перевалили за сотню! И все ты, Дед, со своими топами-прихлопами…