– Мы тут с Дюдей останемся, что ли? Да и чёрт с ним. За вас мужики, короче, – подытожил свою досаду Трохар и выпил.

– Тро, ну ты чего? А мы? – возмутилась просто Юля.

– Чего “ну”? Тоже замуж за городских повыскакиваете и поминай как звали, перестанете навещать.

Подняв брови, Лёня посмотрел на Семёна и прокомментировал слова Трохара:

– Смотри, как он в тему зашёл.

– Коллективное бессознательное, – согласился Семён.

– Да не, брат, тут что-то “ширше”, что ли. Даже звучит как-то

неправильно – “коллективное бессознательное”. Это что-то надуманное. Фрейд или кто это выдал, сам, наверное, не понял, чего сказал.

Семён усмехнулся:

– Юнг. Но он неплохо на эту тему рассуждал. Там про то, что общее в нас всех заложено. Начиная от звериного и дальше к архетипам.

– “Коллективное животное” – вот это точно, оно в нас общее. Дальше уже можно спорить. Дашь мне книжку эту, почитаю, обсудим потом, – обратился Лёня к Семёну и поднял бокал. Семён кивнул и чокнулся с Лёней, а потом и с двумя Юльками.

– Где, кстати, Дюдя? – поинтересовался Семён.

– Спит у Дрюни, – ответила просто Юля. Девчонки наконец уселись у хорошо разгоревшегося костра. Трохар попробовал сесть рядом с Барашкиной, но щуплая девушка фыркнула и толкнула его плечом так, что он свалился с бревна в сырую траву.

– Чеканашка, – буркнул Трохар. Сняв с себя кожаную куртку, он постелил её возле костра и улёгся поверх неё, подложив руку себе под голову.

– Куда разлёгся? Дрова собирать кто будет?

– Ща, Лёнь. Дай пять минут полежать.

– Смотри мне. Через пять минут подниму.

Трохар ничего не ответил, поскольку уже начал проваливаться в сон.

– Я схожу. Не трогай его, пусть отдохнёт, – сказал Семён и стал осматриваться, прикидывая, куда лучше сходить за дровами.

– Пойдём. Ольха сухая лежит рядом, вдвоём дотащим.

– Да я сам дотащу. Помню, ты вчера свалил её. Ты лучше налей пока.

Зайдя в пролесок между полем и рекой, Семён справил малую нужду и закурил. Облокотившись о небольшую осину, он смотрел в сторону костра, где Лёня, освещаемый костром, принялся веселить девчонок. Две высокие Юльки смеялись. Серое, но всё ещё не тёмное небо начали затягивать тучи и поднялся ветер. «Права была Роза насчёт грозы», – подумал Семён. Когда он вернулся к костру без дров, Лёня не удивился:

– Тоже думаешь, что надо сворачиваться?

– Скоро ливанёт, похоже.

Лёня подошёл к Трохару и, пнув его в ботинок, крикнул:

– Подъём!

Проснувшийся Трохар резко вскочил на ноги и чуть не завалился на Юлек, зацепив ногой бревно, на котором они сидели. Сорока помогла ему устоять на ногах.

– Чё такое, Лёнь?

– Гроза идёт. Ты чего такой психованный? – смеясь, спросил Лёня.

– Тьфу ты! Чего так пугаешь! – Трохар хотел усесться обратно на свою куртку, но Лёня вовремя подхватил его за руку.

– Дуйте давайте в сторону деревни, а мы всё соберём и приедем.

– Я с вами поеду, – потребовала Барашкина.

– У нас барахла полная коляска, и так на второй передаче придётся в горку ехать. Нечего.

Семён знал, что на “Урале” можно заехать в эту горку, даже если на него усядутся все собравшиеся, уже проверяли. Трое на мотоцикле и трое на коляске, вернее, один в коляске и двое на ней.

– Так, девки, встаём и ноги в руки. Идём на… – Трохар замялся и посмотрел на Лёню, тот глянул на Семёна.

– На Сушилку, – решил Семён.

– На Сушилку, деучонки! – принял Трохар. Юльки немного поворчали, но стали собираться.

– На ход ноги, – попросил Трохар.

– Я тоже буду. Весь вечер туда-сюда, туда-сюда, – пожаловалась Сорока.

– Я думал, тебе нравится, когда “туда-сюда, туда-сюда”, – рассмеялся Лёня и изобразил неприличные движения тазом.