За ночь он дочитывает книгу до конца, все 311 стихотворений. Графу Антонио Рамбальдо становится за Коллатино безумно стыдно.

За короткое время он организует второе издание стихотворений Гаспары – впервые за пару веков. Он пишет в предисловии, что делает это, «желая хоть каким-то образом выполнить свой долг перед памятью такой выдающейся поэтессы». Не чуждый стремлению похвастаться, граф заказывает портрет своего предка и помещает его в той же книге вдобавок к гравированному портрету поэтессы (вымышленному – никто не знает, как она выглядела).

Когда книга выходит, он – как и Кассандра раньше – дарит книгу всем своим друзьям.

Затаив дыхание, он ждет реакции – но боится зря. Как оказалось, Гаспара писала не для своих современников, а для потомков.



Вымышленные портреты Гаспары Стампа и Коллальтино ди Коллальто во втором издании ее стихотворений, вышедшем в 1738 г.


ТРАДИЦИЯ СОЗДАВАТЬ ВЫМЫШЛЕННЫЕ ПОРТРЕТЫ ЗНАМЕНИТЫХ ЛЮДЕЙ БЫЛА ОЧЕНЬ РАСПРОСТРАНЕНА В ЕВРОПЕ XVI–XVIII ВЕКОВ. СРЕДИ НИХ МНОГО ГРАВЮР, БЛАГОДАРЯ РАСПРОСТРАНЕННОСТИ И ДЕШЕВИЗНЕ ЭТОЙ ТЕХНИКИ. НЕ СТОИТ ДУМАТЬ, ЧТО ДВА ЭТИХ ПОРТРЕТА ХОТЬ КАК-ТО ПОХОЖИ НА ТЕХ, ЧЬИМИ ИМЕНАМИ ОНИ ПОДПИСАНЫ: ОНИ ВСЕГО ЛИШЬ ОТРАЖАЮТ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ЭПОХИ О ТОМ, КАК ДОЛЖНА ВЫГЛЯДЕТЬ ИДЕАЛЬНАЯ ПОЭТЕССА (КАК МУЗА) И ИДЕАЛЬНЫЙ ВОИН (В ДОСПЕХАХ).


Сегодня Гаспара Стампа считается самой выдающейся женщиной-поэтом эпохи Ренессанса.

Кассандра была бы довольна.


ГАСПАРА СТАМПА

XLVII

Я так устала, так давно я жду,
Так я изверилась в последней вере,
Так плачу, сокрушаясь о потере,
В таком мучительном живу аду,
Что призываю смерть и, как в бреду,
Немилосердной открываю двери.
Молю укрыть в хранительной пещере
И голову под серп ее кладу.
Но Смерть, смирив мой взор неколебимый,
Глуха к мольбам свершить последний взмах —
К призывам возвратиться глух любимый.
Над морем солнце мечется впотьмах,
Охвачено тоской неистребимой,
А милый счастлив на своих холмах.

CLIII

Когда бы в сердце вы проникли мне,
Синьор, печалясь о моем уделе,
Вы внутренним бы взором разглядели
Тоску черней, чем видится извне.
Вы убедились бы, что я в огне:
Не на минуту, дни или недели,
На годы страх и ревность овладели
Душой – по Купидоновой вине.
Там вы себя узрели б на престоле
В сияющем дворце, откуда вас
Прогнать не властно исступленье боли.
Вы бы узнали, что давно погас
Других желаний свет, и поневоле
Я меркну ради блеска ваших глаз[2].

№ 4. Зависть к Симонетте Веспуччи


Сандро Боттичелли (приписывается). «Профильный портрет молодой девушки». 1475–1480 гг. Берлинская картинная галерея


ДОСТОВЕРНЫХ ПОРТРЕТОВ СИМОНЕТТЫ ВЕСПУЧЧИ КАК РЕАЛЬНОЙ ЖЕНЩИНЫ, ФЛОРЕНТИЙСКОЙ АРИСТОКРАТКИ, НЕ СОХРАНИЛОСЬ. С ЕЕ ИМЕНЕМ СВЯЗЫВАЮТ НЕСКОЛЬКО ПРОФИЛЬНЫХ ПОРТРЕТОВ, НАПИСАННЫХ БОТТИЧЕЛЛИ ИЛИ В ЕГО МАНЕРЕ. ПРИ ЭТОМ ЧЕРТЫ ЕЕ ЛИЦА ВСЕМ ПРЕКРАСНО ИЗВЕСТНЫ: СИМОНЕТТА СМОТРИТ НА НАС С МНОГОФИГУРНЫХ КОМПОЗИЦИЙ ХУДОЖНИКА («ВЕСНА», «РОЖДЕНИЕ ВЕНЕРЫ», МНОЖЕСТВА «МАДОНН» И ПРОЧ.).

БЕРЛИНСКИЙ ПОРТРЕТ СЛЕДУЕТ ИКОНОГРАФИЧЕСКОМУ СТАНДАРТУ СТАНКОВЫХ ПОРТРЕТОВ ИТАЛИИ 2-Й ПОЛОВИНЫ XV ВЕКА: ПРОФИЛЬНОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ С ЧЕТКИМ КОНТУРОМ. В КАНДИДАТЫ МОДЕЛИ, КРОМЕ СИМОНЕТТЫ, ЗАПИСЫВАЛИ ЖЕНУ И МАТЬ ЛОРЕНЦО ВЕЛИКОЛЕПНОГО – ЛУКРЕЦИЮ ТОРНАБУОНИ И КЛАРИЧЕ ОРСИНИ, НО В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ПРИНЯТО СЧИТАТЬ, ЧТО ЭТО СКОРЕЕ ОБОБЩЕННЫЙ ИДЕАЛИЗИРОВАННЫЙ ПОРТРЕТ ИДЕАЛЬНОЙ КРАСАВИЦЫ.


Флоренция, 1469 год

Превосходный живописец Александр, именовавшийся по обычаю нашему Сандро, и прозванный вслед за своим старшим братом, который был весьма толст, Боттичелли, то есть «Бочонком», скончался во Флоренции в 1510 году. Под конец жизни он стал совсем дряхлым и больным, ходил, опираясь на две палки, ибо выпрямиться уже не мог. Умер он немощным калекой и, согласно его желанию, был погребен в Церкви Всех Святых, рядом со своей прекрасной возлюбленной Симонеттой Веспуччи, скончавшейся 34 годами ранее.