– Простите, а вы ведь пилот? – спросила его девочка–перворазница.

– Дддаааа! – дохнул на нее перегаром Михалыч. Девочке стало дурно…

– А когда мы полетим? Сейчас? – спросила тогда Михалыча ее соседка по строю.

– Ннет, – ответил Михалыч – Сейчас еще рано. Через полчасика. Вот протрезвею и полетим!

Второй девочке тоже поплохело.

– Ха! Да врет он! – заявил слоняющийся тут же без дела техник Василий.

– Простите, а что значит – врет? – обратилась к Василию третья перворазница – Через полчаса не полетим?

– Да нет, полетите – ответил Василий, – Врет что за полчаса протрезвеет!

И в этот момент дурно стало сразу всем перворазникам…

А полетели действительно через полчаса. Вот только Михалыч остался на земле, а место в кабине занял кристально трезвый (не присутствовавший вечером в аэроклубе) Борисыч.

И именно в момент взлета из домика вышел Доктор. Бледно–зеленого цвета. Доктор был толст и бородат, а в его небесно–синих глазах вместилась вся грусть этого мира… Нетвердой походкой он пошел в сторону старта. Именно Доктор сидел до самого утра вместе с Михалычем и Славиком…

– Эх, Михалыч… – сказал Доктор, провожая взглядом взлетающий самолет – Как же так – не прошел меня и улетел…

– Но, но! – ответил подошедший к нему Михалыч – Я правила знаю – если б ты меня не допустил, никуда бы я не полетел!

– Так я же тебя не допустил! А ты… – тут Доктор обернулся и увидел Михалыча. – А кто тогда там?

– Борисыч… Кому еще быть…

– Ах, Борисыч! – у Доктора болела голова и он был зол – А его я тоже не допустил! Вот сядет – капец ему!

– Ему? – улыбнулся Михалыч – Нееее, товарищ Доктор, наш Борисыч тебе не по зубам! На ФАП сошлется: «При выполнении авиационных работ и других полетов с аэродромов, посадочных площадок Российской Федерации в случае отсутствия на них медицинского работника – решение о допуске членов экипажа к полетам принимает командир воздушного судна».

– А теперь ответь мне! – Михалыч вмиг стал грозен и жесток – Где ты был полчаса назад? Почему ты не провел медосмотр экипажу Ан–2??? Молчишь?

Доктор молчал. Доктор помнил, что у него в кабинете есть пиво и думал, как бы поделикатнее предложить его Михалычу. Доктор надеялся, что это пиво спасет его. Не от Михалыча, от похмелья…

* – узнали Гашека?

ПРО МУЛЕЧКУ

В тот год, когда Муля появилась на аэродроме, февраль выдался снежным и холодным… Субботним утром, когда на аэродроме бушевала пурга, все парашютное звено наводило порядки в своем хозяйстве – проверяло паспорта парашютов, приводило парашюты в идеальный порядок, переукладывало запаски. Летный состав же занимался самолетными формулярами. И вот Михалыч, наш начальник аэроклуба, пригласил отважного Славика, начальника парашютного звена, выйти на крылечко подышать кислородами. А когда они вышли на крыльцо – они увидели её, Мулю. Впрочем, в тот момент еще Катю – маленькую худенькую блондинку, с огромными синими глазами.

– Здавствуйте! Скажите, пожалуйста… – обратилась Катя–Муля к Михалычу и Славику, – А будут ли сегодня в аэроклубе прыжки?

Михалыч посмотрел на пургу, потом на Славика. Славик же наоборот, посмотрел сначала на Михалыча, а потом на пургу. Оба пожали плечами.

– Здрасте и вам! – сказал Славик. – Прыжки сегодня наверное будут… На месте и на одной ножке… А с самолета – не выйдет. Погода нынче нелетная, кажется…

– Хммм, да! – подтвердил Михалыч, отворачиваясь от снежного вихря – Совсем нелетная погода…

Муля–Катя пустила слезу, дернула губкой, развернулась и собралась скрыться в непогоде, но добрый (и отважный) Славик ее остановил. Пожалел девочку, да… Знал бы он тогда последствия своей жалости… Вот так Катя и стала спортсменкой–парашютисткой.