– Ой! – Девушка приложила руки в пылающим от стыда щекам, невероятно сильно транслируя замешательство. – Прости… я просто… он… эээ… твой папа такой красивый! Эээ… ты только ничего не подумай! Честно! Я просто… – соседка загнала себя в ещё большую неловкость.

– Да ладно. Успокойся. Я знаю, что папуся у меня красавчик! Я – Сима, кстати!

– Ааа… да, – озадаченно девушка пожала мою протянутую руку. – Очень приятно. Полина.

– Взаимно, Полина, – улыбнулась вполне искренне, довольная, как слон, что не ошиблась в нормальности соседки. Скромная сильно, но это дело наживное. – Ты на какой факультет поступила?

– На ФДМ – на факультете дорожных и технологических машин. А ты?

– Эх! А я уже обрадовалась, что соседку по парте нашла! Я на АТМ.

Полина пожала плечами, мило улыбнувшись.

– Ничего. Будем на переменах друг другу из аудиторий махать. На АТМе одни парни… а я… я не очень парней люблю.

– Не поняла, – деланно насторожилась я, вгоняя несчастную рыжуху в краску ещё сильнее.

– Эээ… нет. Это не то, что ты могла подумать. Просто… просто я живу с бабушкой в деревне… а там мальчиков практически нет.

– Секта что ли? – мне просто ничего другого в голову не приходило, что ещё так может закомплексовать девушку.

– Ну… эээ… типа того. Я ушла от них, как только мне исполнилось восемнадцать лет. Теперь сама по себе. Давай сменим тему.

– Ну, давай, – теперь пришла моя очередь чувствовать себя неловко.

Я даже растерялась немного, замолчав.

– Если ты свободна, пойдём, покажу кухню в конце коридора… и санузел. Скромно, конечно, но мне нравится, – немного оживилась Полина, довольная моим согласием.

– Пошли…

Целый час мы слонялись по общаге, наблюдая за размещением народа, в состав которого входили не только первокурсники, но и девушки и парни второго, третьего… и даже пятого курса. Четвёртый поток, насколько я поняла из монолога Полины, сейчас находится на практике. Кого по Москве разбросали, а кого и за границу… я даже знала кого, сразу же ощутив на себе ёканье сердечной мышцы, стоило соседке заговорить о четвёртом курсе, но виду не поняла, улыбаясь каждому встречному.

– А вообще тут тихо было. Сегодня просто заселение у АТМщиков.

– Откуда ты столько всего знаешь? – удивлённо вскинув брови, замерла на лестнице, пропуская мужчин, несущих платяной шкаф.

– Я поступила по целевому…

– Серьёзно? – удивлённо спросила я, прекрасно понимая, что целевое направление означает.

«Она работает?! Где? Такая молодая...» – я себе представить не могла, что за организация могла взять такую юную девушку, которой только-только исполнилось, как и мне, восемнадцать лет.

Попова Полина смутилась.

– Понимаешь… – понизила девушка голос, потянув меня в угол длинного широкого коридора, заходя на наш пятый этаж, – зам.директор, Соловьёв Николай Алексеевич, друг моей мамы… когда она попала в аварию, и меня забрала бабушка, я почти все контакты потеряла… эээ… точнее у меня их отобрали, но! Вернувшись, я смогла найти дядю Колю… – не знаю, почему, но, слушая Полину, я ощущала, как меня затапливает жалость.

«Бедная девочка…» – спрашивать, во сколько лет Поля похоронила мать, и как тяжко пришлось ей с бабушкой, с головой угодившей в секту, я не стала. Это некрасиво, да и лишние воспоминания… – «зато теперь понятно, почему меня поселили вместе с Поповой. За вверенными подопечными «зайцами» дяде Коле куда удобнее будет смотреть, когда они в одном месте».

– Друг мамы не смог вернуть мамину квартиру, бабушка отписала её… эээ… тем людям, которые зомбировали её… в общем, он предложил мне работу в его салоне… оттуда и целевое направление. Проживание вообще легко далось… Правда придётся работать. Все выходные в салоне буду проводить. Но я сама настояла на этом. Мне не нужна ничья жалость!