– Не парся крошка… Я тебе всё покажу… И тебе там понравиться… И потом там никого… Только мы… И мы будем зажигать…

– Ладно, если так… Но ты выпивал вино… Тебе нельзя за руль байка…

– Крошка ты мне веришь… Я купался столько, что уже освежился пять раз Мне всё теперь можно… И я хочу… Ладно, не буду продолжать… Мы отправляемся в большое путешествие… Ты со мной детка… Хаахахаааа…, – весело сказал он.

– Да я с тобой…

Повеял лёгкий ветерок. Римма мило улыбнулась, глядя на своего бойфренда. В глазах жил огонёк. Она вожделенно смотрела на него. И тайно жаждала яркого секса. Платон, потянувшись, поцеловал девушку в губы. И вкус на губах остался солёный. Она отвечала взаимностью. И тут же решали выпить немного коктейля. Платон встал в полный рост. Бордовые стренги плотно прилегали к телу. И отменно подчёркивали рельеф причиндалов. Его мощный торс округлился. И выказал свою красоту. Пресс выделил кубики. На руках показались округлые бицепсы. Он показал их своей красотке. Словно он стоял на помосте, где проходил смотр бодибилдеров. И его заметили местные девушки. Тая и Симона, щеголяя в чём мама родила, уставились на мачо. Они стройные, как сёстры. Ноги от ушей. Тая плоская. Волосы тёмные распущенные. Лицо загорелое. Глаза чёрные. Она не лишена красоты. Симона упитанная в меру. Грудь пылкая пятого размера. Она сексуально двигала икристыми округлыми бёдрами, заманивая парней. Лицо округлое, белое. Глаза синие, узкие. Волосы русые, длинные и распущены. Она замысловато глянула на мачо Платона. И подмигнула, опустив очки. И тот заворожился на сексуальных девушек. Но тут же перед ним появилась Римма. Она по-хозяйски сложила руки у себя на поясе. Глаза округлила. И сейчас походила на рысь. Она ловко прихватила своего парня руками за лицо. И смачно поцеловала в губы. Он недоумевал. Но подчинился её воле. И крепко обнял за икристые ягодицы. И тут же приподнял и закружил, как домашнюю резиновую куклу.

Небо сияло тёплыми, чудными красками. Над горизонтом тянулись белые облака. Веял лёгкий ветерок. И тот звал за собой. Дали дикие и красивые просто завораживали не на шутку. И манили умчаться куда-нибудь туда, где ярко и лучисто озаряет божий день светило. И то выглядело чудесно.

Веял резкий, чудный ветер. Мотоцикл «Хонда» бойко и резво двигался вперёд. Колёса лихо крутились, создавая странные эффекты. Фара округлая ярко сияла. Мотор работал ровно и гулко. Из глушителя тянулся незаметный бело-серый дымок. На спидометре стрелка шагнула за сто тридцать километров в час. Платон Николаевич Слащалов умело и крепко держался за руль. Он чуть поддал газа. Но особо не лихачил. Голову скрывала бардовая каска. Стекло тонированное. И в том отражалась чудная реальность, – круто серпантин, скалы, лес, тропки, дорожные знаки. Платон вёл себя уверенно за рулём. И уже накатал немало часов, как истинный гонщик. Сейчас он походил на кобру, которая лихо неслась вперёд. Глаза округлил. Скулы крепко сжал. Дышал ровно. Но дух захватывало. Он заметно натужил свои развитые жилы. Девушка Римма Зефирова, сидя позади на кожаном сидении байка, крепко уцепилась руками за приятеля. И заворожилась. Голову скрывала пластиковая томно-бирюзовая каска. Стекло тонированное. И в том озарялся местный колорит. Римма несколько зажалась. И крепко держалась руками за пояс приятеля. Скорость её не радовала. Мысли томили. «Куда он так несётся… Вот же дурак… Мы едем слишком быстро… Даже дышать нелегко… Куда он так разогнался… Всё же круто… Мы прямо летим… У меня такое чувство, что мы летим в невесомости… Мы просто летим, как ракета… Вот это да… Но всё же он едет быстро… Платон дурак… Я ему говорю и всё бес толку… Но он водит умело байк… Я так не могу… И говорить бессмысленно… Он меня не услышит… Придётся сидеть ровно… Вот же балбес… Как же быстр омы едем… АААААА… АААА…»