От Батюшковых в Устюге останутся записи в храмовых исповедных ведомостях и несколько строк из писем, из которых следовало, что семейство Николая Львовича пережило в Устюге “великий пожар” и эпидемию простудной лихорадки. Катание по воде (а в Устюге живописно сходятся Сухона и Юг) и крестные ходы были едва ли не единственными развлечениями семейства.
В Устюг Николай Львович отправлялся с условием прослужить без перевода не менее пяти лет. Но уже через три с половиной года коллежского асессора Батюшкова неожиданно назначают в Ярославль. Единственным обнаруженным следом, оставленным Николаем Львовичем в этом городе, будет его имя в “Списке благотворителей Ярославского дома призрения ближнего”. Уже через год (1786) он прибудет в Вологду. К этому времени Александра Григорьевна носит первенца на четвёртом месяце. Первым установленным адресом поэта в городе станет церковь великомученицы Екатерины во Фроловке, прихожанами которой были его родители. Константина крестили именно в этом храме[4].
Исследователи жизни Батюшкова много писали о тепличных условиях детства будущего поэта. Считалось, что пока Николай Львович менял места службы и жительства – мальчик находился в родных пенатах под присмотром деда. Стихи, написанные поэтом, как будто подтверждают это идиллическое предположение. Однако повторимся: если человек исповедует то, в чём испытывал недостаток, то вся воспитательная философия Батюшкова (о пользе первых впечатлений родного крова и сердечного тепла близких) – свидетельствует о том, что ничего подобного у поэта не было. Образы отчего дома в стихах были условными и замещали его отсутствие в реальности. В Вологде, где он родился, маленький Батюшков проведёт только раннее детство. В Даниловском он будет бывать и того меньше, и вряд ли это время отложится в его памяти.
Вряд ли он вспомнит и Вятку, куда перевели по службе Николая Львовича. Существует предположение, что отец поэта попросился в Вятку сам – чтобы новой обстановкой смягчить болезнь жены, чьи признаки уже всерьёз проявили себя. А заодно удалить её от детей. Но в исповедных списках Вятки Николай Львович числится вместе с младшими детьми Варварой и Константином, а это значит, что болезнь матери развивалась на глазах у маленького мальчика.
В Вятке Николай Львович становится кавалером ордена Святого Владимира 4-й степени за “соблюдение казенного интереса при подрядах и откупах”. Он подумывает осесть здесь надолго и даже просится в отпуск, чтобы забрать из петербуржского пансиона старших дочерей. Однако в отпуск он отправится по другой причине – в Вятке состояние Александры Григорьевны ухудшится. Вместе с младшими детьми и больной женой Николай Львович едет в далёкий Петербург в надежде поправить её здоровье. Если правда, что любовь проявляет себя в поступках, то последующий год жизни Николая Львовича будет этому подтверждением – за излечение Александры Григорьевны он будет сражаться до последнего времени. Но чуда не произойдёт, медицина и в столице окажется бессильной. В 1795 году Александру Григорьевну похоронят на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Могилу её и сегодня можно увидеть среди надгробий некрополя XVIII века.
В пансионах, в которых с 1797 года будет жить осиротевший Константин Батюшков, он проведёт несколько лет. Выйдя, он останется служить в Петербурге и будет жить у родственников, пока не сбежит на войну, и раненый вернётся в Даниловское только в 1808 году – и только затем, чтобы вскоре уехать, ведь его отец женился и старшим детям нет места в одном доме с мачехой.