– Блин, это ж мой размерчик!

Он привычно напряг зрение и в тот же миг оказался возле ребят.

– Мужики, – обратился он к ним, – можно глянуть френч?

– Ну гляди. Ты крупняк, тебе как раз. Гони сто баксов и забирай!

Женя принял из рук парня куртку, отступил назад и попытался исчезнуть. Но не тут-то было. Что-то разладилось в его обычном механизме перемещения.

– Э-эй, кацап, вертай халяву! – заорал толкач.

Но тут с Женей стало происходить что-то необъяснимое. Он вцепился в джинсовку и, как пёс, стал наматывать круги по двору, вновь и вновь пытаясь осуществить перемещение. Однако мистика на этот раз явно не ладилась. В какой-то момент Жене почудилось, что вожделенная телепортация заработала и он благополучно исчезает. Увы, видение оказалось лишь игрой его вскипевшего воображения.

Парни бросились ловить воришку. Вскоре Женечка уже лежал на асфальте, и три рассерженных глухаря, отобрав френч, били его ногами наотмашь и куда придётся.

Поздним вечером наш незадачливый герой позвонил в дверь собственной квартиры. Его распухшее от ударов лицо и до неприличия разорванная одежда говорили без слов о произошедшей драме.

Открыл дверь вернувшийся из командировки отец. Он молча впустил сына в прихожую и начал было: «Евгений, что всё это значит?..», как тотчас между ним и сыном «материализовалась» испуганная Галина Георгиевна. Зная крутой характер мужа, она обхватила Женю руками, будто крыльями, прижала к себе и, причитая: «Завтра, Семён, завтра, всё завтра!», повела его в ванную, бережно снимая с израненных плеч рваные лоскуты одежды, мокрые от дождя и льющихся материнских слёз.

Через полчаса умытый, пропитанный перекисью водорода и зелёнкой Женя забылся тяжёлым, мучительным сном. Он то и дело просыпался, вернее, открывал сонные глаза и звал какую-то Наташу. Только под утро его дыхание стало спокойным, и горестная мать, перекрестив сына, смогла отойти от его кровати.

Как добрая женщина порадовалась бы, когда б узнала, что её ночное присутствие подарило Жене истинно целебное сновидение. Капли материнских слёз, пролитые над постелью сына, ночь напролёт превращались в мельчайшие флюиды сна. Они проникали в мозг Евгения и там, в зале ночных свиданий с вечностью, собирались в удивительную историю. Вот уж мистика, так мистика!

А снилось Женечке вот что.

Сидит он в своей комнате у окна и просматривает дальние дворы. Вдруг слышит за спиной голос:

– Жень, бросай ты это дело! Нельзя так жить, нехорошо.

Женя оборачивается и видит сидящего в его любимом кресле незнакомого парня.

– Ты кто?!

– Да я так. Короче, такой же, как ты. Могу перемещаться.

– И далеко?

– Не, дальше двора пока сложно. Не то что ваше блуждающее сиятельство!

– Откуда ты знаешь, насколько я?..

– Видел.

– Видел?

– Ну да. Видеть-то я вижу. Вот, к примеру, видел, как ты ноутбук у тётки умыкнул, видел, как у какого-то очкарика спёр плеер с наушниками, а ещё видел…

– Хватит! Ты чё, шпионишь за мной?

– Вовсе не шпионю. Просто учусь перемещаться. Хотя, честно говоря, мне противно наблюдать твои сволочные действия. Ведь ты не только воруешь, ты…

– А ну катись отсюда, святоша! Или вот что. Иди-ка, почитай Стругацких. И узнай, кто такие людены. Может, тогда перестанешь высовываться со своими «бла-бла-бла»!

– Да читал я Стругацких. Мне вообще не очень нравится деление людей на умников и дураков. А что касается люденов, то вряд ли ты один из них. Они бы не мелочились, приворовывая гаджеты. Они другие.

От этих слов в сознании Жени вспыхнула, как факел, нестерпимая обида. Он прекрасно понимал всю неприглядность совершаемых им действий. И единственным оправданием происходящего был почерпнутый из литературы тезис Стругацких об исключительности собственного «Я». Исключительности, позволяющей встать над моралью и совестью. «Что позволено Юпитеру, не позволено быку, – так рассуждал Женя, возвращаясь домой с очередным приобретением. – Отец? А что отец? Люден имеет право на всё, что сочтёт для себя нужным».