Что ж, дом оказался вполне обычным во всём, кроме забора. Я уже привык, что в посёлке у всех дворов стоят массивные прочные ограждения из брёвен или жердей, вкопанных в землю. Здесь же не было ничего подобного – обычный плетень примерно метровой высоты. Здесь я подобного ещё не видел, ведь места далеки от спокойствия. Поинтересовавшись у Михеля о причинах такой странности, я был послан к старосте с такими вопросами. Кузнец просто слово в слово повторил предостережение Ингара:

– Ты со старостой–то поаккуратнее. Он хоть и выглядит, как обычный мужик, на деле же человек совсем не простой и не случайный. И не спрашивай, о чём я говорю, захочет – сам тебе всё расскажет, а не захочет, так не мне о нём сплетни распускать.

И вот как понимать эти слова? Уже второй человек предупреждает меня о необходимости держать ухо востро при разговоре со старостой. Что же такого страшного или опасного в старосте, если такие матёрые мужики, как Ингар и Михель, его то ли опасаются, то ли остерегаются? Вопросов всё больше, ещё бы ответы хоть частично возникали столь же часто, было бы вообще просто чудесно. Ну да ладно, вопрос со старостой, возможно, разрешится в самое ближайшее время.

Итак, мы подошли к дому, окружённому не привычной для меня бревенчатой стеной, а вполне родным моей душе плетнём. За плетнём виднелось подворье из нескольких хозяйственных построек. Из одной постройки доносилось похрюкивание свиней и квохтание куриц. За отдельным небольшим плетнём виднелся маленький огород. В нём–то мы и застали старосту. Он тщательно полол траву на одной из грядок. Михель, криком обозначив наше присутствие и получив разрешение на проход через калитку, провёл меня прямо к старосте.

По дороге к старосте к нам присоединился огромный пёс, чем–то напомнивший мне кавказскую овчарку. Барбос обнюхал нас и после окрика хозяина отошёл в тень дома, где и завалился на травку, следя за нами своими глазами и будто предупреждая не делать никаких глупостей. Хороший такой охранничек. Не хотелось бы мне с таким связываться.

– Вот, Ариман, привёл к тебе новенького нашего. Познакомиться парень хочет по–людски, да поговорить с тобой. Я вас оставлю, у меня свои дела есть, – обернувшись ко мне, он спросил. – На обратном пути ко мне зайдёшь?

Кивнув ему, я проводил его взглядом до калитки и повернулся к разглядывающему меня старосте.

Глава 8.

Каждого человека можно выслушать, но не с каждым стоит разговаривать…

(Артур Шопенгауэр)

Старик разглядывал меня спокойно и внимательно. Цепкий взгляд буквально заставлял вспомнить все свои старые прегрешения и тут же, не теряя времени даром, в них покаяться. Высокий, под два метра ростом, он создавал впечатление этакого старого генерала. Чувствовалась во взгляде и движениях какая–то скупая и экономичная манера. Он откинул спавшие на лоб волосы и, махнув в сторону навеса, сказал:

– Пойдём, выпьем отвара, да поговорим, раз уж сам пришёл.

Он провёл меня между грядок до стоящего впритык к дому навеса и, указав на стоящий у низенького стола табурет, принялся готовить отвар. Поставил на стол пару кружек с горячим питьём, затем, достав из стоящей тут же корзины пирог, выложил его на миску, порезав на небольшие куски.

– Угощайся, да поговорим.

Старик сел за стол на такой же табурет, как подо мной, и принялся попивать отвар из исходившей паром кружки.

– Я, честно говоря, думал уже сам наведаться к Ингару, да вот всё как–то не до того было. А тут ты и сам пожаловал. Давай что ли уже познакомимся по–человечески, а то вроде и видели друг друга не один раз, а пообщаться всё как–то не довелось. Меня зовут Ариман.