– О чём спорим? – спросил.

Мой бывший опекун и его милая жена, прошедшие у меня через омоложение, в своих праздничных нарядах – Ригер сшил себе у столичных портных новый офицерский мундир – выглядят просто отлично.

– Я им предложил с деловыми вопросами прийти после праздников, – пояснил Карл. – Ничего срочного или важного они сообщить сейчас не собирались.

– Да, дела подождут, ваше преподобие, – согласился с ним переубеждённый лейтенант.

– Всё равно проводите меня к карете, а по пути вкратце расскажете, как у нас дела с продажами и что там с нашими парнями. Надеюсь, опять не набедокурили где-нибудь?

Кивнул стоящему у выхода Эрику, и всей маленькой компанией спустились к карете, возле которой помимо шестёрки эскорта застал виконта Готлинского и его мутного дружка. Этим-то что здесь нужно? Сказал же, после праздников увидимся.

– Нам выдали приглашение на бал, – ответил на мой невысказанный вопрос с кривой улыбкой Виталий. – Мы обратились к кардиналу, объяснили, что негоже сыну нашей герцогини иметь в свите лишь одного дворянина. Его высокопреосвященство согласился, и вот. – Он извлёк из кармана кафтана свиток и помахал им в воздухе.

Ну спасибо, Марк, удружил, старик.

– Вообще-то я ей не сын, – напомнил и шагнул к ступеньке кареты.

– Всё равно это же вы сейчас её здесь представляете, – сказал мне баронет Рон Вирн, когда я уже занял место в салоне. – И нам требуется вас сопровождать.

Кому требуется, зачем, с какой целью? Ладно, не прогонять же их. Наверняка просто воспользовались возможностью побывать на королевском мероприятии. Когда им ещё удастся такое и удастся ли? Только если сделают карьеру или опять воспользуются оказией пребывания в столице кого-нибудь из членов моей семьи.

– Поехали, – приказал, дождавшись, когда Карл займёт диванчик напротив.

Сидит дед, во сто шуб одет, и кто его раздевает, тот сам слёзы проливает. Жарковато мне в двух рубахах, кольчуге между ними, пусть почти и невесомой, и кафтане из плотной ткани. Вот такой уж тёплый первый день весны выдался, градусов восемнадцать, если по-нашему, по Цельсию. Да, не по Фаренгейту же.

Впрочем, такая погода стоит ещё с последних двух недель зимы. Сейчас полдень, к вечеру станет прохладнее. Надеюсь, не успею сопреть. Ладно, как у нас говорили, запаренных меньше, чем замёрзших.

Почему, интересно, местной температурной шкалы ещё нет? Алхимия тут есть, она наука более-менее точная, а необходимые режимы нагрева или охлаждения каждый мастер определяет кто во что горазд – брат Симон, помнится, смотрел по подъёму рапсового масла в бронзовом цилиндре без крышки с рисками внутри, а кузина Юлиана – по уровню подкрашенной в фиолетовый цвет воды, залитой трубку из прозрачного кварца. Но между собой эти измерения соотнести сложно.

– Мы выходим? – поинтересовался Карл.

О, оказывается, уже подъехали к парадному подъезду королевского дворца. Зачем-то полез в карман и ещё раз перебрал в нём взятые в подарок драгоценности, решил всё же порадовать своих родственников и Берту.

– Выходим, – согласился. – Ты почему не волк? – спросил, надевая маску.

Карл последовал моему примеру, закрыл лицо, и мы покинули карету.

Дельфином и русалкой, нет, конечно же, не ими, те не пара, а грифоном и волком поднялись по широкой мраморной лестнице, следом шёл ещё один волк, только в маске другой расцветки, не той, что у милорда Монского, и рысь, хотя, как по мне, младшему виконту Готлинскому и его приятелю баронету Вирну больше бы пошло явиться на бал-маскарад скунсом и крысой. Правда, насчёт первого из этих зверьков, что-то я про таких в Паргее не слышал и не читал. И всё же должны они где-то водиться, флора и фауна этого мира очень сильно похожи на земные, лишь с небольшими отклонениями.