До балки, где таились наши враги, если по прямой, было примерно полторы мили, не так уж далеко, потому Ромму и удалось со взгорка приметить необычное поведение птиц в том районе. Однако его отряду предстоит проделать путь вдвое длиннее, причём половину пешком. Успеет ли за час? Пожалуй, дам я ему чуть больше времени. Надо же ещё и подготовиться к встрече гостей.

Отправляясь из обители, долгого привала с организацией питания я не планировал, но каждый опытный вояка всегда имеет запас еды и воды при себе.

Дал команду на организацию стоянки, а сам вернулся к исполинскому дубу.

– Ник! – позвал приятеля. Когда тот прибежал, я спросил: – Тебе наши девчонки чего-нибудь вкусного в дорогу положили? Видел, как Валька большой узелок отдавала. Что в нём?

– Как обычно, сыр, окорок, лепёшка, луковица. И это, ну, горшочек мёда в сотах, Юлька передала.

– Поделись. – Жестом предложил ему сесть рядом. – Мёдом, говорю, поделись.

Плохо отбирать угощение у товарищей, но мне сладкого захотелось, а никто, зная моё к нему равнодушие, ни мёда, ни пирожных, ни пирожков с вареньем мне в сумку не положил.

Ну, Юлька, вернусь, получишь у меня на орехи. Хотя ладно, прощаю, откуда тебе было знать, что на меня вдруг накатит тяга к сладкому, как на солёное у беременных женщин? Ты же не провидица.

Бегавший к своей кобыле, вернее, к притороченной у седла сумке Николас вернулся с мёдом.

– Вот. – Покосившись чуть опасливо на разместившегося справа от меня милорда Монского, новик сел на прежнее место и протянул мне горшок. – Угощайтесь, ваше преподобие.

Я так и не научился с достаточной степенью точности определять время по солнцу, а носимо-возимые часы, подозреваю, наша обитель ещё не так скоро изобретёт. Зато другие легко обходятся без часовых механизмов.

– Нам уже пора, милорд, – подъехал ко мне делавший объезд выставленных постов Ригер. – Ромм наверняка на месте.

– Раз так, то по коням, – приказал вставая.

– Ваше преподобие, – услышал за спиной голос заботливого Ригера. – Вам туда не нужно ехать в первых рядах.

Наш отряд достиг места, где нужно было свернуть в лес, чтобы кратчайшим путём выйти к стоянке виргийских диверсантов. Дорогу нам показывал Алекс, выживший пленный, он сильно побит, его левая рука изувечена, но в седле держится, и ладно. Исцелить? Да ну, к чёрту. Только время и магическую энергию зря переводить.

Нет, этого наблюдателя мы убивать не станем, но его дальнейшая участь совсем не радужная. Закончит свою жизнь или в кандалах на каком-нибудь руднике, или на арене амфитеатра, шансов выйти победителем в гладиаторской схватке у этого неуклюжего парня, к тому же оставшегося с одной действующей рукой, никаких нет. Да и пёс с ним. Вражеский лазутчик – последний человек, о котором я стал бы переживать.

– А я и не спешу, – обернулся к старшему сержанту и увидел не только у него, а и у Карла нацеленные на меня настороженные взгляды.

Зря вы так смотрите. Будь я в самом деле четырнадцатилетним юнцом, то, конечно же, сейчас бы рвался в бой, мечтая о славе победителя в сражении, тем более что риска для меня никакого нет, амулеты и крепкая охрана не дадут в обиду.

Только вот с моим-то настоящим жизненным опытом лезть в каждую драку, что та затычка в бочку, как-то даже несолидно. Обойдусь без дозы адреналина в крови. Успею ещё навоеваться. В прошлом бытии хлебнул этого вдосталь, чувствую, и здесь достанется с лихвой.

Впереди множество настоящих сражений, и ладно бы лишь тех, что идут на поле брани. Вокруг меня вскоре закрутятся настоящие политические, религиозные и даже династические схватки.