– Я пойду, только чуть попозже. Можно? Дядь, ты бы лучше нас – меня и Николаса – послезавтра в амфитеатр провёл, под трибуны, как в прошлый раз.

У опекуна в воспитании Степа имелся отличный кнуто-пряник. Он мог устроить воспитаннику посещение гладиаторских боёв или отказать в этом. На парнишку действовало весьма эффективно.

– Посмотрим на твоё поведение, – сказал Ригер.

Чувствую лёгкую ностальгию – точно так, слово в слово, очень давно мне отвечал на просьбы отец, пока не ушёл к другой женщине, оставив мою мать одну воспитывать сына с девяти лет.

Дядька оделся в форму отставного сержанта, отличающуюся от обмундирования действующего унтер-офицера лишь тем, что две серебристые галочки находились не на предплечье, а на груди кителя. Ригер всегда появлялся в церкви только в ней. И уважения больше, и вояки из эскорта какого-нибудь аристократа плетью из озорства не вытянут, и стражники более благожелательно относятся. Корпоративная солидарность имеет место быть и в мире Паргеи.

Проводив опекуна, перемыл посуду и принялся за тренировку. Вначале усиленная разминка, затем бой с тенью, а потом решил покидать ножи, используя в качестве мишени столб возле дровяного сарая. Когда-то у Ригера имелся одер, старый мерин ещё со службы, но коняшка давно издох, а коновязь осталась. Денник дядька разобрал, а выкопать столб руки не дошли.

Кухонные ножи, конечно, мало подходили для метания, но на безрыбье и рак рыба.

По военной специальности я радист, однако во время службы ходил в рейды с отрядами спецназа и кое-чему нахватался от них.

Вот именно, что кое-чему. Ножи летели точно в цель, только попадали в неё чем угодно, а не остриём.

Жена утверждала, что я был бы самым идеальным мужчиной в мире, если бы не моё ослиное упрямство. Так это или нет, теперь с ней никогда уже не поспорю. Зато здесь, в новом мире, эта скверная черта характера явно будет мне полезна. Я всё же добился нужного результата в метании, пусть всего два раза.

– Степ!

Опять Ник припёрся. Впрочем, я уже силовые упражнения закончил, можно и отвлечься на повседневную жизнь. Тем более что первое время мне всё будет интересно.

– Заходи! – говорю ему, выглянув из двери на входе в дом.

Свежим взглядом, раскрыв дверцы шкафа, оцениваю свой, да, теперь уже свой гардероб. А ведь он побольше, чем у того же Тома Сойера, имевшего только костюм и другой костюм. На фоне мальчишек моего района я богат, как Крез.

– У Лайра от твоего удара синячище здоровенный. – Николас ел презентованную мною лепёшку, что нисколько не мешало ему говорить. – Ловко ты от них сбежал. Ха, и Вальке с Марком досталось. Он сейчас злой, как демон. Зачем ты вообще туда к закрытию базара попёрся? Говорят, меня искал. Я в это время у наёмников двор подметаю, ты же знаешь об этом.

У меня четверо штанов, в том числе и те, в которых Степ ходил в школу, и пошитые чуть более недели назад, ни разу не ношеные. По идее, в церковь надо идти в обновке, но мне их почему-то жалко.

– Забыл про твою подработку у наёмников, Ник. – Прикасаюсь пальцем к шишке. – Хотел сходить с тобой к трактиру Одноглазого, возле него всегда вечером драки.

Мальчишки часто подрабатывали, доставляя крепко побитых или сильно подвыпивших горожан домой. Главное, правильно определить платёжеспособность клиента и его готовность отблагодарить. Иногда случалось так, что надрываться приходилось задарма.

Второй раз полученное угощение окончательно убедило гостя, что у меня точно с головой что-то не так стало, и это его отнюдь не огорчало.

Надел вчерашние портки, а вот рубаху сменил – их у меня аж семь, все на завязках, хотя про пуговицы здесь давно знают, только используют лишь на верхних одеждах.