В таком боевом настрое я и ступила на негостеприимную землю родового гнезда Ладинье. Нас встречали с помпой: дверцу закрытой коляски открыл лакей, а у подножия лестницы ждало еще пятеро. То ли ловить меня, если я упаду, то ли предупредить попытку бегства…. Ни того, ни другого я делать не собиралась, поэтому степенно спустилась по широким ступеням, придерживая одной рукой многослойную юбку.

Для визита к родителям я выбрала одно из наиболее провокационных платьев из тех, что модистка уже успела пошить. Тончайший шифон в три слоя струился вдоль моего тела, стекая пышными складками, поверх него легло изумительной красоты кружево, вышитое мелкими бисеринками, поблескивавшими при каждом движении. Выглядело роскошно, непривычно и из-за отсутствия корсета и кринолина совершенно непристойно.

На то и расчёт.

Нас с Ладинье провели по ярко освещенным коридорам и комнатам в огромный зал для приемов, где нас с нетерпением ожидала солидная пара. Мужчина стоял у окна, так что любому, кто вздумал посмотреть на него, заходящее солнце слепило бы глаза. Дама средних лет, которую я в жизни не приняла бы за мать великовозрастного сына, устроилась в кресле, но ее слегка картинная поза больше подошла бы для семейного портрета, нежели для встречи гостей.

Сам зал сиял и переливался золотом в свете многочисленных ламп.

Похоже, выскочку-приблуду пытаются задавить помпезностью и авторитетом. Ну, даже на фоне Эрмитажа и Алмазного фонда смотрелось вполне достойно — я оценила. Заодно поняла, откуда у мастера его профессиональные склонности по части психологического давления. Зря злопыхатели распускают сплетни: яблочко от отцовской яблони упало явно недалеко.

— Здравствуй, сын. Молодец, что наконец-то заглянул. Твоя мать уже давно жалуется, что ты редко у нас бываешь, — и быстрый, едва заметный против солнца взгляд в мою сторону: мол, ты поняла, что отвлекаешь его от важных дел и семьи?

— Доброго вечера, отец. Прошу прощения, я и впрямь в последнее время слишком много внимания уделял работе, — Дейрон чуть склонил голову, признавая свою неправоту. Я маялась чуть позади него, не особо понимая, что сейчас делать. Представлять меня, чтобы я присела в реверансе, никто не торопился. Вообще, все старательно делали вид, что меня тут и вовсе нет. Особенно старалась мать семейства: она даже не глянула в мою сторону, величественно поднимаясь из кресла и заключая сына в нежные, хоть и несколько показательные объятия.

— Мы скучали, сынок. В наш прошлый визит к Рейнкастам твоя невеста страшно расстроилась, что ты не приехал с нами.

О, в ход пошла тяжелая артиллерия. Ну-ну. Хорошо, что мастер меня предупредил заранее, иначе вряд ли бы я сейчас удержала лицо. А так даже бровью не повела, только шире растянула губы в любезно-нейтральной улыбке. Мне не впервой изображать манекен. Когда мы с девочками тренировались наносить макияж, каждая из группы по очереди выступала моделью, в том числе чтобы на собственной шкуре прочувствовать, каково это, когда тебе туда-сюда тянут веки и суют кисточку в глаз. Обычно после подобного опыта визажисты приобретали море деликатности. И заодно привычку держать лицо неподвижным в любой ситуации.

Кто бы знал, когда мне это пригодится.

— Мама, Эйвин — еще дитя, — мягко уточнил Дейрон, отстраняясь и искоса проверяя мою реакцию. Убедившись, что я не собираюсь биться в истерике, добавил: — Нам рано говорить о браке, ей еще три года до совершеннолетия. Что там! Ее в свет только через год выпустят и…

— И потому ты завёл себе… вот это? — перебила миссис Ладинье, пренебрежительно кивнув подбородком на меня.