– Мы завернем яблоки в листья и спрячем под горячие угли. Конюх Шем всегда так делал. Тогда уже не будет иметь значения, что они немного вялые.

– Как скажешь, – ответила Мириамель.

Мириамель откинулась назад и облизала пальцы. Они все еще слегка болели от горячей яблочной кожуры, но оно того стоило.

– Конюх Шем наделен поразительной мудростью, – сказала она.

Саймон улыбнулся. Его борода слиплась от яблочного сока.

– Это было вкусно. Но больше у нас нет яблок.

– В любом случае я наелась. А завтра мы выйдем на дорогу в Стэншир. Я уверена, там мы сможем найти что-нибудь такое же хорошее.

Саймон пожал плечами.

– Интересно, где сейчас старина Шем? – проговорил он после небольшой паузы. Огонь зашумел, поглощая почерневшие листья, в которых они готовили яблоки. – И Рубен. И Рейчел. Как ты думаешь, они все еще живут в Хейхолте?

– Почему нет? Король, как и прежде, нуждается в конюхах и кузнецах. Кроме того, без Госпожи горничных обойтись никак нельзя. – По губам Мириамель пробежала слабая улыбка.

Саймон сдавленно фыркнул:

– Это правда. Я даже представить не могу, чтобы кто-то мог вынудить Рейчел уйти – если только она сама не захотела бы. С тем же успехом можно пытаться согнать дикобраза с голого пня. Даже король – твой отец – не сумеет заставить ее против воли покинуть Хейхолт.

– Сядь. – Неожиданно у Мириамель возникло желание что-то сделать. – Я собираюсь тебя подстричь.

Саймон пощупал свой затылок.

– Ты думаешь, уже пора?

Мириамель бросила на него суровый взгляд:

– Даже овец нужно стричь один раз в сезон.

Она достала точильный камень и принялась править свой нож. Звук получился очень резким, перекрыв стрекотание сверчков, прятавшихся в темноте.

Саймон оглянулся через плечо:

– Я чувствую себя так, словно меня сейчас будут разделывать для пира на Эйдонмансу.

– Никто не знает, что произойдет, когда закончится вяленое мясо, – заявила Мириамель. – А теперь смотри вперед и помалкивай. – Она встала у него за спиной, но света костра не хватало. Когда Мириамель села, его голова оказалась слишком высоко. – Сиди на месте.

Она притащила большой камень, оставляя колею на влажной земле, а когда на него уселась, оказалась на правильной высоте. Мириамель приподняла волосы Саймона и внимательно на них посмотрела.

– Немного снизу. Нет, нужно срезать побольше.

Его волосы оказались более тонкими, чем она думала. Густые, но довольно мягкие. И грязные после многих дней путешествия. Она подумала о том, как выглядят ее собственные волосы, и нахмурилась.

– Когда ты в последний раз мылся? – спросила она.

– Что? – Саймон заметно удивился. – Что ты имеешь в виду?

– А ты сам как думаешь? В твоих волосах полно веточек и грязи.

Саймон фыркнул:

– А на что ты рассчитывала, если я столько дней болтался в дурацком лесу?

– Ну, я не могу их стричь в таком виде. – Мириамель немного подумала. – Я собираюсь их вымыть.

– Ты сошла с ума? Зачем их мыть? – Саймон приподнял плечи, словно защищаясь от удара ножом.

– Я же сказала. Чтобы тебя постричь.

Мириамель встала и направилась к меху с водой.

– Это наша питьевая вода, – запротестовал Саймон.

– Я наполню мех снова перед тем, как мы двинемся дальше, – спокойно ответила она. – А теперь закинь голову назад.

Она подумала, не нагреть ли воду, но ее рассердили жалобы Саймона, и она получила удовольствие, слушая, как он возмущается, когда она вылила холодную воду ему на голову. Затем она взяла прочный костяной гребень, который ей подарила Воршева в Наглимунде, и постаралась расчесать волосы, игнорируя протесты Саймона. Часть веточек так сильно запутались, что ей пришлось распутывать узлы ногтями – и подойти к нему вплотную. Запах мокрых волос смешался с сильным запахом Саймона, показавшимся ей приятным, и Мириамель начала тихонько напевать.