Конечно, сам принц Оскар в Конкурсе участвовать не захочет. Он не привык проигрывать… Но раз участвует принцесса, то и принц не сможет совсем пройти мимо. Например, он должен будет ее поддержать. Или спасти! Да, вот оно! И тут, если правильно повернуть дело, можно заставить белохвостого красавчика явить миру свое истинное лицо. Ведь никто не выдаст принцессу замуж за того, кто не может ее спасти. Лиз злорадно улыбнулась… и тут же досадливо прикусила губу. Она подумала о своем отце, о том, что ей полагается действовать исключительно в интересах Этейлии… Потом снова подумала о женихе…

Нет, будь союз именно с этим принцем особо важен для короля, Лиз бы об этом знала. А раз это не так, то можно и побороться, если не за свое счастье, то против своего несчастья. Лиз поднялась, сходила за брошенной расческой и принялась переплетать косы, меньше всего думая о том, насколько живописно она сейчас выглядит. Просто, так ей легче думалось.

Бусинку вдруг повело нисходящим потоком прочь с королевского холма. Пролетая над казармами, она увидела Капитана Королевской Стражи, который, сверкая орденами и поглаживая роскошные усы, прохаживался вдоль строя стражников и произносил воодушевляющую речь. О важности, нужности и популярности Королевской Стражи вообще, и его, как Капитана, в частности. Похоже, дело было все в том же Конкурсе.

Городские улицы приближались, а бусинке хотелось в небо. Ей помог горячий воздушный поток, поднимавшийся из трубы трактира “Еловая Шишка”. Возносясь к редким облачкам вместе с печным дымом, ароматно приправленным запахом свежих булочек, бусинка уловила отголоски спора: трактирщик Дарий ругался на своего помощника, пустившего лучшее перо на протыкание пирогов. “Чем теперь писать письмо королю, чтобы заявиться на участие в Конкурсе? Чем, я тебя спрашиваю?! Вот из-за таких мелочей, из-за таких небрежностей – не побоюсь этого слова! – можно проиграть даже беспроигрышное дело! Да все знают, что нет ничего, популярнее моего трактира! И как – как?! – я должен известить об этом короля, если мое лучшее перо…”

Ветру не составило труда заглушить голос трактирщика, когда он уносил бусинку прочь из города. Снова вверх… вверх… и вдруг резко вниз. Никто не может быть ветреннее ветра. Внезапно потеряв к бусинке интерес, он забросил ее прямо в элегантную кожаную шляпу черноволосой всадницы, которая неслась во весь опор по едва заметной лесной тропинке, не предназначенной не только для скачек во весь опор, но и вообще для скачек на лошадях. Но Крис это не волновало. Лихая разбойница, дочь атамана Робина В Капюшоне, Крис спешила в свой лагерь, а значит, деревья должны были расступаться, а ветви хоть взлетать, хоть пригибаться, но уступать дорогу. Вороной конь под Крис давно уже смирился со своей неуемной хозяйкой и послушно отбивал копыта о корни, надеясь только на удачу.

Крис ворвалась в лагерь подобно маленькому урагану и осадила Черныша у центрального костра. Грациозно соскользнув с седла, она бросила шляпу вместе с бусинкой молодому разбойнику, который собирался помочь ей спешиться, но не успел даже подойти. Девушка набросилась на своего отца, сидевшего на бревне и гревшего пятки у костра:

– У меня новости! Дело верное! Король объявил, что проводит Конкурс на самое популярное явление в Этейлии! Мы должны участвовать! Мы – разбойники – должны подать заявку на участие и победить! И у меня уже есть план, как это сделать!

Завершив тираду, Крис стремительно уселась рядом с отцом и страстно заглянула ему в глаза.

Старый Робин В Капюшоне бросил досадливый взгляд на молодого разбойника Тома, который все еще держал щегольскую шляпу Крис. Том был подкидышем, приемным сыном и почти зятем Робина. И это “почти” изрядно печалило старого разбойника. Он хотел, чтобы Крис вышла наконец-то замуж за человека, которого она, как утверждала, любила, завела своих детей и угомонилась. Но не появилась ещё в сказочной стране сила, которая могла бы унять юную разбойницу, особенно если у нее уже успел появиться План. И еще более “особенно”, если дело хоть каким-нибудь боком касалось принцессы Элизабет, которую Крис самозабвенно презирала.