Иван переступил порог и очутился в огромной комнате, похожей на танцевальный зал, хотя вряд ли кому-то взбрело бы в голову устроить здесь танцы, уж слишком все было заставлено мебелью – диваны и диванчики, кресла и креслица, столы и столики разных размеров и мастей, тем не менее сочетавшиеся друг с другом. Обстановка была милой, уютной, немного забавной. Не иначе Ермолаевы отвалили кучу денег именитому дизайнеру. Все диванчики, словно подсолнухи к солнцу, были обращены к камину. Не какой-нибудь имитации живого пламени с помощью светодиодной подсветки, тлеющих фальш-поленьев и углей из полимерного пластика, а самому настоящему, с закопченным зевом топки, обрамленным мраморным порталом, кованой решеткой, небольшой дровницей, на которой ждали своего часа аккуратные полешки, подставки с кочергой и каминными щипцами, бронзовыми фигурками зверей на каминной полке. От всей гостиной веяло таким теплом и спокойствием, что Рыбак невольно позавидовал обитателям дома. Надо будет наделать фотографий и предложить Молчанову обустроить подобным образом комнату в своем доме, чтобы иногда приезжать с Аськой и тем, кто пока еще сидит у нее в животе, греться и успокаиваться. Мыслей о том, чтобы самому обзавестись подобным интерьером, Рыбак в голове не держал – слишком много мороки.

– Здесь у нас столовая. – Глеб толкнул еще одну дверь, тоже резную, но попроще, и запахи еды с порога атаковали детективов. Пахло каким-то фантастически вкусным мясом, сдобными пирожками, апельсинами и сладкими заморскими фруктами, названия которых Иван не знал.

– А вот и наши гости! Как раз к обеду! – радостно приветствовала Ивана маленькая бойкая старушка в длинном темно-синем платье в белый горошек, в которой он с трудом узнал Матю, или, по паспорту, Матильду Аполлоновну Пасичник. – Только вас и ждали, за стол не садились.

С прошлого приезда Рыбака с Асей в дом Ермолаевых во внешности помидороводицы произошли разительные изменения. Если раньше она была болезненно полной, рыхлой и агрессивной, то сейчас потеряла примерно треть своего веса, заметно помолодела и прямо-таки излучала спокойствие и любовь ко всему миру.

– Здравствуйте, Матильда Аполлоновна! – вежливо отозвался Иван.

– Да ладно тебе, какая из меня Аполлоновна! – отмахнулась женщина. – Зови меня как все, просто Матей.

– Здравствуйте. – Ася оторвалась от созерцания двери и присоединилась к Ивану.

– Асечка, деточка, – Матя обвила ее худыми руками, – проходи! Давай одежку свою, я повешу.

Видно было, что Ася чувствует себя не в своей тарелке из-за такого потока внимания, но тут подоспела помощь.

– Матя, оставь девушку в покое. Видишь, на ней лица нет. Проходите, Ася! Сюда. Мы с вами еще не знакомы. Меня зовут Татьяна Максимовна, а это моя семья – Матя и Кира. Ну еще Глеб. Он не совсем семья. Зять. Сами понимаете – инородное тело.

От Ивана не ускользнуло, как при этих словах едва заметно дернулась щека Глеба. Он знал, что в прошлом у матери Киры диагностировали синдром Капгра, и только этот диагноз помог ей избежать уголовной ответственности за нанесение тяжких телесных повреждений соседу, которого она приняла за своего мужа, бросившего ее на произвол судьбы с маленьким ребенком. Ермолаев сказал, что у тещи сейчас стойкая ремиссия, но как тогда объяснить ее пренебрежительное отношение к зятю, который обеспечил ей сегодняшний уровень проживания? Да и Рыбака она игнорировала, делая вид, что не замечает, принципиально общалась только с Асей.

Татьяна Максимовна подвела Асю к большому столу, за которым уже сидели Варвара Мельникова, Ариадна Марс и Кира Ермолаева – миловидная брюнетка с пышной челкой.