- И я.
Как он умеет это делать? Лицо бесстрастно, а в душе ликует и смеется. И не поймешь, то ли правду говорит, то ли нет. Безмерно рад ее возвращению. Парень снова притянул ее к себе.
- Ты не исправим, Вем, - усмехнулась она, качая головой. Щеки запылали. - Даже на смертном одре ты будешь...
Она запнулась, но Вем продолжил:
- Я буду желать быть с тобой, Полина...

Очередной поцелуй в губы вновь заставил забыть обо всем на свете.

И лишь потом позже прозвучал непринужденный вопрос, за которым скрывалась тревога, видимая только на эмокарте.

- Расскажешь мне, как прошла твоя поездка?

2. 1.1

В кабинете ректора закрылись трое на совещание, строго секретное. Даже выдворили писаря Малинкину, отчего белокурая красотка, возмущенная вопиющей бестактностью, дула губы в приемной. Ректор метал молнии взглядом в подчиненных, особенно прицельно в начальника вэйстражи Глеба Онуфриевича.

- Выходит, в нашем училище затаился шуйский лазутчик, да еще при мощных артевактусах вызова изнаней. Более наглого заявления и быть не могло! – возмущался ректор, постукивая кулаком по столу. - Дюжина раненых, двое погибших. Благо из наемников, замять еще есть возможность. А могло быть больше, и тогда репутации нашего училища пришел бы конец!
- Мы проверили, после отбоя курсанты лишь слышали шум, но не представляют, с чем он связан. Очевидцев мы уже связали вэй-клятвой неразглашения, - глухо проговорил начальник по вэй-безопасности, красный как свекольник лицом.
- Я очень надеюсь, Глеб, - ректор посмотрел так, что по спине вэйстражца пронесся холодок, - что эта шумиха не просочится за стены нашей цитадели. Вемовейское училище всегда по праву считалось сильнейшим в империи. Так вот, Глеб, я хочу, чтобы этого стервеца ты выловил. Взял его за жабры и зажарил! Но тихо. Впереди императорские соревнования, за которыми будет наблюдать сам Горий и все венценосное семейство. И на стяге нашего училища, как и на репутации, не должно быть ни малейшего, даже крошечного пятна. Я ясно выражаюсь?
- Так точно!
Начальник по вэй-безопасности стоял пред ректором склоняя голову, как нашкодивший отрок, и в нем бурлил гнев. Нет, не на лишака, как ранее, а на себя и на ту тварь, которая отправила за грань пару его наемников. И чуть не погубила племянника с его пятеркой вэйскадровцев. Подобного забыть невозможно. Это его упущение. Его позор. И он все сделает, чтобы смыть его кровью этого шуйского шпиона.
- Я запущу полную проверку подноготных всех в списке за прибывших в училище в тридцатом году. Обещаю, Захар Емельянович, - он сжал с силой кулак, - удушу сволочь самолично.
- Нет. Вначале выпотрошишь из него все сведения, которые мы в ССВ передадим. А потом души.
- Будет сделано.

- Можете начать с меня в списке, - с готовностью вызвался заместитель ректора, я тоже как помнится в тот год заступил на службу.

- Думаю, вас потревожим в последний момент, Мирослав Саботеевич.
- На ваше усмотрение, - тряхнул соломенной шевелюрой ответственный за внешние связи училища и сочувственно поинтересовался: - А что с тем мальчишкой, лишаком? Жив ли?
- Пришел в себя, восстанавливается быстро.

Ректор кивнул:
- Вот у кого надо брать пример нашим курсантам, да и не только им. Без дара, а живуч, как таракан. Занятный, весьма занятный малец. Свалить в одиночку шестинога! Каково, а? Эх, такого бы мне парня да с приличным потенциалом, можно было бы вдвое проредить твой отдел. Приведешь его ко мне. Только на этой седмице я занят. На следующей, пожалуй, тоже. Хм, в общем, позже.
Глеб кивнул. Вряд ли желание ректора видеть лишака продлится дольше седмицы. И поощрительных Раневу не дождаться. Захар неплохой ректор, особо, когда дело касается снабжения и представления Вемовейского в столице. Радеет за места. Но все же при старике Ломанове, прошлом ректоре, что ушел в отставку в силу преклонных лет и ухудшения здоровья, в училище наблюдалось больше порядка и контроля. Старик был требовательным, крайне жестким, неудобным, как самовар без ручек, но справедливым. Да и сам он, Глеб, расслабился при Захаре, разленился, мысли всякими соблазнами законопатил. Но теперь все!