9. 3.3

На этом сюрпризы, связанные с Ширяевым, не закончились. На следующий день Илья вновь вытащил Вемовея к сильным мира сего. На сей раз выражение лица Мостовцева растеряло беззаботность.

- Пойдем в главный корпус. Только что говором мне сообщили, что ректор желает тебя видеть.

- С чего бы?

- Не имею и малейшего понятия.

У знакомых дубовых резных дверей писарь ревностно воззрилась на вошедших.

- По какому поводу? – вэйна вздернула острый нос.

- По распоряжению Захара Емельяновича. Он ждет, - ответил за него Мостовцев.

Белокурая девица поджала алую губку, но впустила.

Не отвлекаясь от чтения важных документов, Ректор пригласил Вемовея пройти взмахом породистой руки, усеянной пестнями. Парень коротко поклонился, но присаживаться не спешил и просто ждал, когда их высокоблагородие просветит, чем он удостоился столь высокого приема. Захар Емельянович, наконец, откинул бумаги на край стола и потер ладони, глядя на него:

- Та-ак, Вемовей Ранев, - ректор окинул его притязательным взглядом. – К сожалению, молодой человек, твой бездумный поступок привел училище к катастрофе.

- О чем речь? – немало удивился Вем.

- О ваших боданиях с Юрием Ширяевым, - раздраженное ворчание в ответ. - Какого демона изнанки, вы решили соревноваться перед Императорскими гонками, а!? И этот олух напился и умудрился впасть в бессознательное состояние так не вовремя. Что мне делать, позвольте спросить?

Ректор встал с кресла и оперся на стол ладонями:

- Кто, позвольте спросить, теперь будет представлять училище в Царских Луках?

Вемовей равнодушно молчал. Эта сторона вопроса его мало интересовала. Однако вскоре стало понятно, что остаться в стороне ему не позволят.

- А я знаю, что делать. У меня нет выбора. Ты, юноша, и будешь представлять училище в столице.

Вемовей криво усмехнулся, стараясь удержаться, чтобы не расхохотался на весь корпус. Поскольку смешная шутка.

- Вы кажется забыли: я лишак и курсантом не значусь?

- А кто это знает? Наши будут молчать. Да и даже если всплывет, уставом училища не запрещено обучать курсантов с малым потенциалом, если они полезны родине, - фыркнул на то мужчина. – Наденешь защитный оберег, и никто не считает твой потенциал. Сейчас это допускается. Только еще запись вступительного собеседования надо предоставить устроителям соревнований, устного, после которого артефакт с приемки отметит тебя ученической печатью. К сожалению, будет всего три шанса пройти. Но ничего, не бойся, быстро понатаскаем.

Он говорил это всерьез.

- И ты принесешь мне Золотой Кубок.

- Скоро война, а вас интересует лавры победителя? – упрекнул Вем.
- Именно сейчас нам нужно поднять дух всех, молодой человек. Потенциалы падают, война на пороге, и чем больше кубков окажутся в зале Славы, тем больше в их головах будет уверенности в победе.
- Бред, - прошептал себе под нос Вемовей, а громче добавил. – Увы, ваше благородие, я не разделяю ваших стремлений и вынужден отказать.

Лезть в авантюру не имелось ни малейшего желания. Ректор замолчал, прожигая его взглядом. На секунду видно было, как высокий муж боролся с желанием прихлопнуть его, точно ничтожную козявку, и растереть. Но Захар Емельянович быстро справился с порывом, и как умелый политикус, сменил высокопарные речи на более приземленные:

- Погоди отказываться, юноша. Скажем так, если принесешь мне кубок победителя, получишь очень приличное вознаграждение.

- Сколько?
- Триста.
Вем покачал головой:

- Пятьсот не меньше. И еще кольцо.

Настала очередь ректора удивляться:

- Кольцо?

- Да, помолвочное, с накладом, чтобы под любой размер подстраивалось.