– Господин губернатор.

Гордон на секунду остолбенел, затем подобрался и сделал такое движение, будто собрался резво рвануть с низкого старта, но Виктория держала крепко. Заглянув мужу в лицо, она прильнула к нему так, чтобы он сумел почувствовать под шелком и атласом ее платья завораживающие изгибы стройного, безупречно здорового, цветущего женского тела.

– Не пугайся, глупыш. Это всего лишь мистер Чамберс заехал узнать, как твои дела. И, кажется, он составил твой гороскоп, ты наверняка захочешь взглянуть.

– Как ваше самочувствие, господин губернатор? – спросил Чамберс, всем своим жирным телом выражая неподдельную тревогу.

– Ну… на самом деле… что-то я чувствую себя не ахти…

Поросячьи глазки астролога, имевшие обыкновение косить по замысловатой траектории, сфокусировались на симпатичной, но сейчас помятой и потерянной, физиономии губернатора.

– Не волнуйтесь, герр губернатор. Я уже здесь, сейчас мы быстренько все исправим.

Пока злой чародей быстренько приводил в чувство своего самого важного клиента, Виктория из столовой переместилась на кухню, поближе к фарфору, взяла чашку кофе и свежий журнал мод. В моде, как и столетия тому назад, были бриллианты, шубы и преуспевающие мужчины, способные регулярно делать любимым такие дорогостоящие подарки.

Полюбовавшись картинками, Виктория брезгливо, будто дохлую мышь, отшвырнула тошнотворное чтиво и точнехонько залепила Чамберсу по темечку.

– Ой-ой!

– Вы сегодня что-то быстренько.

– Ну, я ведь обещал, что быстренько…

– Лучше расскажите, как там Гордон. Надеюсь, он уже передумал бороться с коррупцией и с этой… как ее? Ах, да. Нищетой. Нам ведь наверняка понадобится пристроить к дому еще один флигель или мансарду.

– Немного переутомился, ничего страшного, выспится, к утру будет, как новенький, – утешил Викторию злобный чародей.

– Хмм. Как новенький, говорите? А пустота у него внутри?

– Завтра господин губернатор и не вспомнит ни о чем, не беспокойтесь.

– Выпьете кофе или еще что-нибудь? Хорошо. Присаживайтесь, мистер Чамберс… как вас там? Зиг… Зиг… Зигмунд? Нет. Зигфрид? Тоже что-то не то. Вот! Вы – Сигизмунд, да?

– Соломон, – кротко поправил мистер Чамберс.

– Как?

– Так меня зовут.

– А я как сказала? Присаживайтесь, Сигизмунд. Сколько вам сахару?

Подслащивая Чамберсу кофе, Виктория украдкой поглядывала на колдуна, обвешанного с головы до пят золотыми цепочками, драгоценными перстнями и амулетами с оккультной символикой. Левый глаз Чамберса косил налево, а правый – направо. Отталкивающую внешность, правда, он мастерски лакировал на диво вкрадчивыми и льстивыми манерами.

– Вас что-то тревожит, Виктория?

– Да, меня тревожит мой маленький глупыш. Не понимаю, почему он такой подавленный.

– Видите ли. Процесс духовного совершенствования, путь к обретению собственного «я» долог, труден, опасен и тернист. Очевидно и вполне нормально, что, снимая слой за слоем покровы с того, что непосвященные называют реальностью и постигая подлинную суть вещей, ваш муж испытывает целый спектр чувств, порой весьма интенсивных и противоречивых.

– Чувств? Каких еще чувств? Откуда у этой тупой деревенщины вообще взялись чувства?

– Ну… не беспокойтесь, это временно, это шелуха. Ваш муж сейчас, как цыпленок, вылупляющийся из яйца. Моя задача – помочь ему и поддержать в духовном перерождении. Как и ваша.

Виктория вдруг ощутила, как сердце пропустило удар, другой, а душа… ушла в пятки. Хотя нет… это была не душа. Не могла быть душа. Ведь души у нее больше не было. И черт с ним. Зато у нее был изумительный фарфор, брильянты, и шубы, и люди, которые подобострастно заискивали перед ней, потому что она