Тот день ровным счетом не отличался от прочих дней, в том числе, и тем, что в восемь ноль одну его расписание полетело к чертям из-за череды несанкционированных вторжений, хотя день у Кита был не приемный, а совсем наоборот. Первым до их сиятельной милости добрался председатель правления Ланкастеровского Делового Центра, неприятный тип неопределенных лет со сказочной фамилией Гофман.

– Доброе утро, лорд Ланкастер.

Начало беседы не сулило хорошего, определенно.

– И? – откликнулся Кит неприветливо.

– У нас проблема.

– У нас? У кого это, у нас? У меня нет ровным счетом никаких проблем, – холодно проронил Кит. Бессовестная ложь, зато подействовала на Гофмана словно ушат кипятку.

– Вы ведь вчера обещали подписать и не подписали, – проблеял Гофман, заискивающе, упитанным бочком придвигаясь к монументальному письменному столу красного дерева, – это по поводу наших новых панорамных лифтов.

– Понятно. Что вы хотите от меня?

– Подпишите приемный акт. Все остальные подписи у меня имеются, только вашей не имеется, а без вашей подписи мы не можем пустить лифты в эксплуатацию.

Кит неохотно кивнул Гофману на кресло для посетителей и погрузился во внимательное изучение заключения экспертной комиссии касательно лифтов. Изготовленные по эксклюзивному проекту с использованием золота, платины, драгоценных камней и горного хрусталя вместо стекол, лифты представляли собой настоящее произведение искусства и вершину инженерной мысли. Одна подсветка обошлась в целое состояние. Лифты установили внутри здания и смонтировали таким образом, что казалось, будто они самым чудесным образом парят в воздухе, неторопливо поднимаясь ввысь, и по мере подъема пассажирам открывались самые живописные виды на магазины, рестораны, сады, оранжереи, фонтаны, мозаики и прочие потрясающие архитектурные, культурные и торговые достопримечательности Копилки… то есть Ланкастеровского Делового Центра.

– Выглядит неплохо.

– Да, сэр.

– Меня смущает лишь один момент. Не торопитесь ли вы. Мы ведь закупили лифты только перед Рождеством, менее месяца назад, а здесь чертовски сложные конструкции и масса сложной электроники. Не подождать ли нам еще неделю-другую, чтобы хорошенько все проверить.

– Сэр, работу приняла в высшей степени заслуживающая доверия комиссия. Никаких недоделок не обнаружено, вам ведь известно, как у нас строго с этим.

Невзирая на его сладкие заверения, Кита что-то терзало изнутри, а за долгие годы он научился доверять своим ощущениям. Нет, не зыбкой интуиции, а печальному опыту, который подсказывал, что, если что-то может сломаться, то оно непременно сломается, и дай Бог, чтобы обошлось без жертв и крупномасштабных разрушений.

– Милорд…

– Помолчите минутку, голубчик, я читаю.

Гофману не молчалось. Пока Кит мучительно ломал голову, где его пытаются обвести вокруг пальца, председатель правления Делового Центра трещал трещоткой и заливался соловьем, рассказывая, какая знатная истерия разгорелась в прессе касательно необыкновенных лифтов, и пылко выражал надежды, что благодаря мудрому рекламному ходу поток туристов, последнее время чуть поиссякший, вновь разольется полноводной рекой.

– В самом деле? – холодно осведомился Кит.

Гофман стушевался. Кит превосходно разглядел, как в его льстивой физиономии промелькнула давнишняя затаенная злоба.

– У нашего великолепного здания, милорд, у Копил… я имею в виду, у Ланкастеровского Делового Центра… долгая, славная история… громкое имя… и своеобразная аура.

– Хоть тресни, не пойму, к чему вы ведете.

– К тому, что в прошлом году вашим специальным распоряжением здесь установили антигравитационные генераторы, и туристы…