– Господин Моримото, – почтительно заговорил Вольф, поднимаясь из кресла, но сёгун был не расположен к великосветским ригодонам.

– Сядьте, – сказал Моримото, со столь оглушительным грохотом захлопывая двухстворчатые двери, что с потолка на рыжеватую макушку Вольфа опустилось молочное облачко штукатурки.

– Я…

– Сидеть! – рявкнул Моримото.

Генерал сам был далеко не робкого десятка, и еще в бытность губернатором Южной Венеции прославился неимоверной жесткостью по отношению к политическим противникам, и, однако, от тона Моримото его пробрала дрожь. Вольф покорно уселся обратно в кресло и сложил руки на коленях, точь-в-точь как примерный школьник.

– Вам уже доложили об этой катастрофе? – поинтересовался Моримото холодно.

– Да… сразу же и доложили.

Тем же далеко не радостным ледяным январским днем 512 года Освобождения Вольфу доложили не только о провале операции на Луизитании, но и о том, что под влиянием прескверных новостей Моримото истребил верхушку Крайм-О, включая законных мужей своих девяти луноликих дочерей, сестер покойного Тэцуо. Расправившись с излишне честолюбивой молодежью и ближайшими соратниками, старик, тем не менее, далеко не удовлетворил кипящую внутри неумолимую жажду крови. Разве разогрелся самую малость.

– Вы обещали мне, Вольф… ваши хозяева обещали и клялись мне…

– Мои… хозяева? Я не понимаю, о чем вы.

– Не валяйте дурака. Все вы понимаете!

Вольф сглотнул. Он не хотел беседовать о хозяевах. От этого у него начиналась нестерпимая головная боль, а к горлу подступала тошнота.

– То, что произошло… это неудачное стечение обстоятельств. Форс-мажор…

Моримото сложил руки на груди и переплел шалашиком унизанные перстнями пальцы, кончики которых слегка подрагивали. Ярость! Ярость переполняла и душила главу Крайм-О, как ядовитая змея, как багряная удавка.

– Знаете, как я обычно поступаю с недоумками, которые толкуют мне о форс-мажоре.

– Убиваете с особо извращенной жестокостью? – предположил Вольф.

– Точно.

– К примеру, окунув лицом в чан с пираньями?

– В том числе!

Первый Консул новорожденной Республики благоразумно воздержался от критики в адрес административного гения сёгуна. Момент был далеко не подходящий. Он все еще не терял надежды образумить Моримото.

– Давайте взглянем на вещи здраво. Культисты не могут до бесконечности существовать на замкнутом цикле самообеспечения, и, даже если мы не будем ничего предпринимать, в конце концов, эти жалкие цирковые уродцы вымрут от эпидемий, сопряженных с их… особенным образом питания.

Замкнутый круг самообеспечения! Какое лицемерное выражение! В действительности, это означало, что сектанты пожирают своих павших, предварительно превращая в сочную, аппетитную начинку для ритуального блюда Культа Королевского гамбургера, согласно вероучению Культа – любимейшего лакомства Короля. Генералу Вольфу также довелось вкусить сей деликатес. Да, это было совершенно аморально, но вкус оказался божественным. Сочным, терпким, пикантным. А томатный соус! Рот Вольфа от сладостных воспоминаний непроизвольно наполнился слюной, немного пролилось наружу и капнуло на подбородок. Голос Моримото, резкий, как хлесткий удар кнута, привел генерала в чувство.

– Полюбуйтесь на себя, вы, животное! Сидите здесь, пускаете слюни! Тьфу! С каждым разом делается все хуже, не так ли?

– О чем вы? – удивленно спросил Вольф.

То, что случилось дальше, стало для него неожиданностью. В два прыжка Моримото преодолел разделяющее их расстояние, ухватил Первого Консула за край бордового галстука, намотал на кулак и рванул на себя. Не ожидавший от искалеченного старика подобной прыти, Вольф с размаху ударился лицом о столешницу. Челюсти его лязгнули, из разбитой губы и левой ноздри густо потекла кровь. Рука потянулась к переговорному устройству, но Моримото успел раньше, очень сильно ударив генерала по пальцам.