Это только кажется, что если ты – полный слепец, знаешь, что собеседник твой пребывает в ином измерении и ты не видишь, кто с тобой говорит, то его слова пройдут мимо твоего сознания и останутся без твоей реакции. Ничуть не бывало! Реагируешь – да ещё как! Потому что если тебя обидит обычный, зримый человек, реальный физически, рядом с тобой живущий, пусть даже более, по всем параметрам, сильный – всё равно его возможности ограничены, так же, как и твои. Но некто, кто действительно способен проникнуть во всё, что есть ты, вплоть до уровня составляющей тебя клетки – представить невозможно, что может с тобой сделать, при полной и абсолютной твоей беззащитности. И одно-единственное, что ты действительно можешь – изрыгать самую низкую и грубую брань…

Или – впасть в полнейшую апатию и в столь же абсолютное отчаяние.

Или – как последний шанс на спасение – уповать на милосердие Господне…

Но как уповать на это милосердие, если его не достало, когда на тебя шли волной соглядатаи и насильники, делающие с тобой, с твоей душой, твоим умом, твоими мыслями – со всей твоей жизнью всё, что им было угодно. А ты-то – до поры, до времени – даже не подозреваешь об этом. И вдруг, в один прекрасный день, узнаёшь, что вся твоя свобода – мнимость, что все твои мысли – внушение, что весь набор твоих чувств и эмоций – полностью под чьим-то контролем… Что ты, грубо говоря, – только зомби и выполняешь неизвестно чьи команды по неизвестно чьей программе с неизвестно какими целями…

Какая, Господи, тоска!.. Какая неизбывная тоска! До полного абсолюта человек – беззащитен: всякий из того, невидимого земным человеком, сопредельного мира, кто, в свободную минуту, даст себе труд – наклониться и пнуть тебя – совершенно безнаказан. Если только не уповать на Милосердие и Справедливость Высшего Разума. Хотя, с какой бы стати Высшему Разуму напрягаться и разглядывать тебя – одну из мельчайших пылинок во Вселенной да ещё решать твои игрушечные проблемы…

– Господи, ну почему – я?!? – не раз, не два пришлось в жгучем отчаянии и кровавой ярости воскликнуть Татьяне, искренне не понимавшей, каким это образом её, действительно – одну из четырех миллиардов песчинок, кто-то разглядел и выбрал для каких-то неведомых целей. И никакие долженствующие бы льстить и утешать объяснения относительно того, что разглядели её совершенно такие же люди, как и она сама, но только из другого мира, – в котором Христа – не распяли! в котором Он – победил! а потому – живущие в совершенно другом моральном климате, в мире, даже теоретически не знающем никакого насилия… Они, естественно живущие в мире вечного торжествующего Добра, вмешавшиеся в жизнь и дела людей этого измерения исключительно из стремления помочь, из сострадания к лучшим из земного человечества (это я-то – лучшая?! – не поверила Татьяна), которых можно научить, как исправить положение дел в этом страдающем мире и как научить земных людей подготовить дорогу Спасителю, уже снова собравшемуся в дорогу…

Лысый с командой вернулись из слишком затянувшейся командировки, так и не сходив в поход: работы неожиданно оказалось такое количество, что не только выкроить аж две недели из отпущенного первоначально срока не удалось, но пришлось задержаться, сверх намеченного, ещё более, чем на месяц. Случилась странная какая-то авария, а пока они её устраняли, на завод вдруг поступило давно ожидаемое новое оборудование и пришлось им, в авральном порядке, ещё помогать местным умельцам в его установке и запуске. В итоге все ребята настолько вымотались, что поход был ими молчаливо отложен на ближайшее – изначально запланированное – время.