Но случай вопиющий, не sehr gut.

– Где честь зверей? Как это понимать?

Вам мало тех, кого вы вольны драть? -

Лев вопросил виновников порядка.

– От чувств нас развезло видать порядком, -

Виновники ответили. – А львица

На провокации большая мастерица.

– Они преступники, любой тут кары мало, -

Воскликнула тут львица. – Я кричала…

– Уволить их, – лев вынес приговор. -

И тоже отодрать, в отбросы с этих пор

Их записать, чтоб расхотелось жить…,

Об этом населенье известить…

– Глянь, наказали тех, кто нас давно привык

Гнать и терзать!!! – в сердцах воскликнул бык. –

Видать: поветрия о милостях в верхах,

К царю надо идти, отбросив, кротость, страх!

Коровы, овцы с жалобой – ко льву:

– И наших бы насильников в тюрьму,

Всех наказать, задрать аналогично…

– Да вы, как будто, выпили прилично? -

Лев вопросил. – Всем на земле известно:

Вы рождены, чтоб нам жилось чудесно,

Чтоб мяса, сколь душе угодно брать,

Чтоб шкуру с кого надо обдирать

И не одну. Так небом создан мир.

Вы против неба?

– Нет, о, наш кумир! -

Воскликнуло единым хором стадо

И побежало…, никому не надо,

Чтоб раньше смерти сдуру погибать:

Рожденный жертвой должен лишь молчать.

– Со львицей сравнивать себя не сметь!

Она из наших, ваш удел – терпеть! –

Лев замолчал, вслед стаду посмотрел,

Ближайшую овцу поймал и тут же съел.

Знакомая картина в ней морали

Найдете вы, даже стремясь, едва ли:

Нет равной справедливости для всех,

Всегда разновесом один и тот же грех!

Два воробья возле окна летали между дел,

А за окном волнистый попугай сидел.

– Я также мог бы жить, – чирикнул воробьишка,

– А там тот попугай – невесть какая шишка!

– За что такой почет?! – чирикнул друг в ответ. -

– Живет с едой, в тепле и защищен от бед!

– Всё также: два крыла, весь в перьях и с хвостом!

Мозгов в нем, как у нас, а школы нет при том, -

Продолжил воробей, заведший разговор. -

Не может мух ловить и узок кругозор.

– Уверен, что у нас и души красивей,

Какая там душа, когда кругом елей! -

Ответил друг ему, летая вдоль стекла. -

Он ест отборный корм, не натрудив крыла.

– Да летных качеств нет, – ответил воробей. -

Ленив он, словно кур тепличный у людей.

– Весьма нечестна жизнь! – чирикнул скорбно друг. -

Такому вот… жилье, а нам с тобою сук,

Ему еду под клюв, а мы с тобой – трудись,

Ах дал бы ему в зоб, ах только попадись!

– Я тоже от такой картины вне себя -

Воскликнул воробей. – Чем хуже мы тебя…?!

Услышал попугай тех птичек болтовню

И подлетел к окну, чтоб вставить речь свою.

– Вы серы, я – красив, – тот попугай ответил. -

И повторять могу то слово, что приметил,

Что любо людям всем и радует их слух,

Я здесь, как эксклюзив, а вас – как летом мух!

Здесь вывод ясен всем, мы басню кончим им:

Когда средь множества совсем не различим:

Протекцией, наружностью, делами… -

Не думай быть обласканным благами.

В один дворец со множеством мышей

Доставили котов голодных поскорей.

И принялись коты немедля за работу:

Гонять мышей, словно не ели сроду.

Дворец очистили: не стало грызунов,

Кто не сбежал, тот пищей стал котов.

Но время шло, за добрый, щедрый вклад

Дворцовые коты вдруг вышли на оклад.

Так каждый кот был в ранг произведен.

И миской вечно полной наделен.

Казалось справедливость, идеал,

Но мыши вновь обжили весь подвал…

– Ходи, где хочешь, только чтоб неслышно…, -

Шептал дворцовый кот иной прохожей мыши. -

Мне бегать за тобой, подруга, неохота

Пока я, правда, сыт! А сыт – пока работа.

– Твоя навеки я, мой милый добрый кот,

Будь проклят тот, кто дружбу подведет,

Меж тем, кто с должностью, но очи прикрывает…, -

Сказала мышь, на кухню пробегая.

– Не принести ль тебе кусок мяска иль сыра?