И ведь понятно, что воровал не от хорошей жизни - вон какой худющий, одна кожа да кости! Тулупчик не по размеру, в заплатках, этого скрыть не мог! Но ведь нехорошо это...
Толстая торговка пирогами и булками грозилась в другой раз, как увидит его, сразу жандармов позвать! А он так быстро убегал, так ловко уворачивался от множества ловящих рук, так петлял по торговым рядам, что напомнил Катеньке зайца, из последних сил удирающего от гончих! И смешно было - не поймали ведь, и горько - если поймали бы, никто бы не посмотрел, что он совсем ещё малыш, наказали бы жестоко.
А нашла она мальчика случайно. Расставшись с Варенькой у её дома, пошла дальше вдоль по мостовой, скрипя подошвами новеньких сапожек по слепящему глаза, искрящемуся в лучах солнца, снегу. Он выскочил из подворотни и врезался в неё сбоку. Оба упали в сугроб.
Со двора с палкой наперевес бежал старичок, махал своим оружием и ругался. Катенька быстро догадалась, что, видимо, и здесь мальчишка успел набедокурить! Споро подхватилась с земли и, запихнув его к себе за спину, собралась давать отпор обидчику, да только делать этого не пришлось - старичок то ли плохо видел и попросту не заметил мальчика, то ли решил не связываться с приличной барышней - выкрикнув напоследок: "Ну, я тебе покажу!", махнул ещё раз палкой и повернул обратно.
Катенька не стала сразу расспрашивать, что еще успел натворить мальчик, и даже не подала вида, что видела его недавно на торгу.
- Как тебя зовут? - спросила, как можно ласковее.
- Гринька! - ответил мальчик, настороженно поглядывая на неё.
- Пойдешь ко мне в гости? Я тебя петушком угощу!
Он боялся. И в гости точно не хотел. Но петушок, вытащенный из кармана и показанный мальчику, легко сумел перебороть страх. Растирая кровь по щеке Катенькиным платочком, Гриша ответил:
- А батька твой меня не поколотит?
- А у меня дома только старенькая нянечка да кухарка. Они добрые. А больше никого. Маменька с папенькой к брату в гости уехали в Борщень. Знаешь, где это?
- Где? - любопытные глазенки уставились на девушку.
- Ну, деревня далеко от города! Теперь хоть бы к балу успели вернуться. У моего старшего брата, он там, в Борщени, с семьей в имении живет, вчера сын родился - вот родители на крестины-то и отправились!
Так за разговорами, отвечая, почему её не взяли в Борщень, на каких конях поскакали, да чем угощают на крестинах, они пришли к дому...
...Вечером после работы, наскоро поужинав и погладив выстиранную вчера куртку, я вместе с Джонни сходила в продуктовый за молоком и яблоками, а потом, занеся продукты домой, решила отправиться в парк - собаке прогулки в магазин было явно недостаточно. Раньше, когда Джонни был помоложе, такой тяги к пешим прогулкам за ним не наблюдалось, а пару лет назад вдруг взял, да и полюбил! И я привыкла каждый вечер подолгу ходить, благодаря чему, наверное, сильно похудела в последнее время.
Мы уже возвращались домой - лето заканчивалось, и в девять вечера начинало темнеть. Чуть в стороне от сидящих на скамейках пенсионеров снова в одиночестве гулял мой новый друг - Гриша Мерцалов.
- Привет, Джонни! Привет, Катя! - мальчик радостно бросился навстречу. Нет, ну, это, на самом деле, странно - ребенок который вечер сам по себе, одинокий! За ним никто не присматривает, никто не покрикивает с балкона, проверяя, на месте ли он, не пропал, не исчез ли, - так делала в нашем с Аленкой детстве мама.
- Привет, Гриша! - улыбнулась я.
Мальчик стойко выдержал мой трехдневный негатив, явно показанный при знакомстве, и сумел расположить к себе любопытством своим, жизнерадостностью и искренним взглядом, который как бы говорил без слов: "Хоть ты не гони меня! Поговори! Послушай!" Я знала отчего так бывает, как такой взгляд появляется у человека... От одиночества. Когда люди вокруг имеются, и ты окружен заботой, да только нет того человека, кому искренне интересно, что ты думаешь, что видел по пути домой, что смотрел по телевизору, что ел, в конце концов, на завтрак! Это такое необычное одиночество, когда ты и не один вроде бы формально, но на деле - никому не нужен, неинтересен...