Первым, что увидела загадочная гостья в доме молодоженов, стал огромный плюшевый слон голубого окраса, которого Жора подарил Юле на прошлое восьмое марта. Мягкая игрушка уютно устроилась в глубоком кресле, будто всю жизнь ждала, когда стена напротив разразится дырой сквозь миллиарды световых лет. Хобот воинственно вытянулся кверху, а толстенные лапы готовились кого-то схватить.

Груля моментально сузила желтые зрачки, понюхала воздух и вскоре поняла, что это кукла. Для пущей уверенности она открыла рот и выпустила вперед невероятно длинный жилистый язык. Как серое мускулистое жало, он вытянулся к противоположной стене на два с половиной метра и попробовал игрушку на вкус.

Ничего интересного. Противная синтетическая ткань. Груля убрала язык в рот и вновь потянула воздух симпатичным чуть вздернутым носиком. Тонкое обоняние наткнулось на интересные запахи из супружеской спальни.

Все Грули инстинктивно, где бы они не появились на свет Божий, принимались искать бездетных родителей. И здесь определенно пахло такими особями. От сильного аромата у девочки (а ее можно было назвать и так, несмотря на возраст в двести миллионов лет) даже немного закружило голову. Она приподняла зад кверху, как макака, и на всех четырех конечностях, крадучись, двинулась в направлении родительского духа.

Юле удалось растолкать мужа в тот момент, когда существо из детской уже находилось под супружеской кроватью.

– Проверь, что там! – с волнением прошептала Барсукова-жена. – Вдруг, воры?

– Какие нафиг воры?! Тут все друг друга знают!

Тем не менее, Жора уже проснулся и откинул одеяло в сторону. Ноги коснулись пола и искали тапочки. Груля, прижавшись по-кошачьи к паркету, с азартом следила за голыми пятками жертвы. Вот она выбрала момент, замерла и с быстротой молнии вцепилась острыми клыками в человеческую лодыжку.

Муж взвыл. Жена схватилась за голову и завизжала.

– Тут собака! – орал Жора, прыгая на одной ноге. – Или крыса! Включи свет!

Не переставая кричать, Юля бросилась к выключателю. Барсуков-муж попытался руками оторвать от ноги невиданное чудище, но ладони тут же укололись о грулины шипы.

– Дьявол, это какой-то зубастый ёж! – заорал Жора вне себя от боли и бешенства.

В этот момент в спальне зажегся свет. Оба супруга уставились на красно-сине-белый клубок вцепившийся в ногу. Изумление на их лицах не передавалось описанию. Они словно увидели нечисть в живом обличии. Какую-то колючую, клыкастую нечисть в коротком алом платьишке. Муж, потерявший всякое самообладание, с диким воем взмахнул поверженной ногой вперед, будто пнул несуществующий мяч, и тут девочка разжала зубы и полетела вдоль кровати к узкому платяному шкафу, который вытянулся в самом углу дальней стены.

Шипы на затылке Грули глубоко вошли в деревянную поверхность шкафной дверцы и на какое-то время она оказалась совсем беспомощной. Желтые зрачки горели яростью, а тело извивалось во все стороны, пытаясь отцепиться.

Как верная жена, Юля сразу бросилась к ноге мужа. На месте уксуса из четырех дырочек струилась кровь.

– Ерунда, царапина, – как-то неуверенно произнес Жора, ибо не хотел представлять возможную агонию с мучительной смертью в конце.

Юля ему не поверила, сбегала в ванную, достала лейкопластырь, перекись водорода, и быстро заклеила кровавую рану, предварительно причинив дикую шипучую боль обеззараживающим раствором. Жора все это время с содроганием смотрел на существо, прибитое к шкафу. Груля продолжала извиваться и бормотать что-то на непонятном языке.

– Что это, черт возьми, такое?

– Господи, да это же маленькая девочка!– заметила Юля.