Идти до Мудрых пришлось немного, а их дом виднелся издалека. Он сильно выделялся среди жилищ остальных Пернатых: такой же деревянный с редкими каменными элементами, вот только выстроен был в форме купола, заострённого к верхушке. Стены плавно образовывали крышу, а окон в доме не было вовсе. Фасад пышно украшали еловые ветки и раскрывшиеся старые шишки, подвешенные к строению на толстой бечёвке вместе с высушенными ягодами.
Вокруг дома Мудрых, как и всегда, было очень многолюдно. Особенно выделялись из толпы шумные ребята, только-только вступавшие в подростковый возраст: их импульсивность и безграничная энергия так и лились через край, норовя захлестнуть бедных прохожих. Ворина и Волика под горячую раздачу попадали чаще всего.
– Глядите! Да это же воробьи шагают, – надрывался от смеха один из мальчишек, ещё далеко не взрослый, но внешне уже не ребёнок. Ему и его друзьям в их двенадцать-тринадцать зим позволяли, пожалуй, излишне многое. Дети же!
– Что, всё ещё дар хотят получить? Ах, совсем забыл: у них же папочка сумасшедший… таких магия не слушается. Не ждите, что Мудрые вам как-то в этом помогут!
Ворина спряталась за спиной сестры, и Волика взяла «вежливые» переговоры с наглецами в свои руки. Им это развлечение – разовое лекарство от скуки, а вот девушки страдали каждый день из-за «клейма» на роде.
– Да, наш отец был поехавшим, – кивнула Волика под удивлённые взгляды мальчишек. Она равнодушно пожала плечами. – Все в деревне об этом знают, мы ни от кого, собственно, и не скрываем. Но Вонорель был не прав, и мы с сестрой это прекрасно понимаем.
– Прямо-таки понимаете? – фыркнул кто-то из шайки ребят, прежде промахнувшись брошенным в Волику снежком. – И даже Барсов людьми не считаете?
– Сам-то веришь в ту ерунду, которую на ходу сочиняешь? – Пернатая усмехнулась. – Вот и мы не верим. Я буду убивать Барсов вместе с остальными, так что прошу отстать от нас. А то снежками и я кидаюсь вполне метко…
Ребята расхохотались на публику, но после первого снежка, удачно угодившего негласному лидеру прямо в лицо, их боевой настрой как-то поутих. Мальчишки сами собой разбежались, кто куда, потеряв всякий интерес до девушек.
– Ты в порядке? – прошептала Волика, и, получив молчаливый кивок в ответ, немного успокоилась. Эти выскочки всегда искали, кому бы ткнуть носом их происхождением.
Все роды Пернатых в племени были равны, но лишь условно. Небольшие преимущества у определённых родов всё-таки были. Это зависело как от дара, который чаще всего передавался по крови, так и от «знатности» – приближённости кого-либо из родственников к самым элитным отрядам воинов-Крылатых. Деревней управляли именно они. Никто не был против подобной системы, но воробьям сильно не повезло: дурная репутация отца Волики и Ворины принесла свои плоды, и теперь с представителями их рода мало кто считался. Воробьи в племени в целом были большой редкостью, ещё и вышло так, что никаким примечательным даром они не обладали.
Вонола, к примеру, имела нечто среднее между способностями к врачеванию и защитой. Когда-то она хотела попасть в ряды Крылатых, но после смерти брата-близнеца забросила всякие стремления примкнуть к элите племени. Погибший Вонорель владел умением почти мгновенного исцеления сородичей, поэтому до того, как Пернатый сошёл с ума, Крылатые ценили его дар и часто звали с собой в отряды. О способностях матери Волика не знала ничего; впрочем, о ней в принципе известно было мало. Если облик отца она могла восстановить в своей памяти по крупицам, то маму не помнила совсем, а тётя рассказывала о ней редко и с большой неохотой.