– Я была у Большой Кормилицы, – натянув улыбку, пояснила девушка. Она прошла в середину комнаты к Воноле, хлопотавшей у каменной печи с непривычной для неё задумчивостью. – Смотрела на рассвет, на деревню. Впрочем, ничего важного. Ты что-то хотела?

– Если честно, да.

Вонола отвлеклась от готовки, достав из-под деревянного стола небольшую корзинку. Волика ожидала увидеть привычные баночки с папоротниковым вареньем, но там лежало нечто гораздо более ценное.

Волика затаила дыхание. Дрожащими от трепета руками девушка подтянула к себе две мягкие игрушки – тканевые птички, набитые чем-то вроде пушистого меха. Они были маленькие – одна легко помещалась на ладони, – потрёпанные и выцветшие, местами на изношенной за годы ткани проступали дырочки, сквозь которые выглядывала рыжеватая набивка. И всё же, какими бы старыми и пыльными они ни были, от этих птичек веяло теплом и воспоминаниями о далёком детстве. Девушка робко провела пальцем по крылу одной из птичек: рваный след на нём виднелся особенно чётко. Эта игрушка принадлежала Волике, вторая же, гораздо более опрятная – Ворине.

– Такие крохи играли в них когда-то, – Вонола печально улыбнулась застывшей над игрушками племяннице. – Вас с сестрой было не разлучить с этими игрушечными пташками. Впрочем, как и вас друг с другом. Эти игрушки…

– Подарил нам отец незадолго до своей смерти, – закончила за тётю Волика.

–Тебе было четыре зимы, Ворине – и того меньше. Папа очень любил вас обеих, но по причине некоторого… сумасшествия, не мог позаботиться о своих дочурках. Он сильно винил себя за это.

– Я совсем его не помню, – честно призналась девушка, стыдливо отведя глаза. На момент смерти отца ей было всего пять. Казалось бы, что мог запомнить ребёнок в этом возрасте? И всё-таки Волике очень хотелось знать о Вонореле хоть что-то помимо того, о чём ей рассказывали взрослые Пернатые. Детских воспоминаний практически не осталось. – Он всегда был добр к нам, приносил игрушки, разговаривал. Никогда бы не подумала, что он мог сойти с ума до такой степени, чтобы…

Волика осеклась. Ей не хотелось лишний раз ерошить неприятные для тёти воспоминания: Вонола, зачастую, реагировала на них болезненно и ещё долго не могла успокоиться. Сейчас её взор хоть и был довольно печальным, но Пернатая держала себя в руках ради племянницы.

– Вонорель умер в лихорадке, ты и без меня это знаешь. Да, он говорил много бреда о Барсах и о несправедливой войне Пернатых против них, но он оставался хорошим любящим отцом до самого конца. Вот, что самое главное вы двое должны помнить о нём.

Девушка была с этим полностью согласна, хоть и не забывала о виновнике дурной репутации рода. А ведь когда-то Вонорель был одним из самых уважаемых людей в Речной деревне: молодым Крылатым, единственным выжившим из своего отряда после одной из вылазок на Барсову гору. Видимо, именно это происшествие сильно ударило по нему.

– Он оставил эти игрушки, чтобы быть рядом с вами даже после своего ухода, – продолжала Вонола. – Я думаю, самое время передать их твоей сестре.

– Чтобы всегда быть рядом с ней.

Волика выдохнула, восхищённая осознанием важности этих невзрачных, на первый взгляд, игрушек. Теперь у неё был весомый повод попытать удачу и встретиться с сестрой – это будет не так просто, но иного выхода девушка уже и не желала видеть!

– Тогда мне стоит поспешить к Ворине, – пропыхтела она, под тихие смешки тёти натягивая утеплённую курточку, – шансов застать её свободной от обучения мало, но я всё-таки попробую!

– Ну хоть пташек не потеряй по пути, торопыга! – с теплом улыбнулась Вонола, провожая племянницу за порог деревянного дома.