– Королевский город, – опять повторил толстый. – Что тут сделаешь?

Видимо, монарх монарху рознь.

Тут королевский тракт наконец отлип от городской стены, и я увидел впереди очередную, совсем уже широкую полосу водной глади и отмеченный высокими вешками с трепыхающимися на них кусочками ткани брод через неё. Границу Балота и Зара. Увидел – и сразу всё понял. И почему для вольного по сути города столько преференций от здешнего короля, и почему магистратские плевать хотели на остальных торгашей, и даже зачем я на самом деле изначально понадобился Рамону.

По карте было не понять, что Вилья запирает собой единственную безопасную переправу, зато на местности всё сразу становилось на свои места: выход каменистой породы создавал своего рода подводный мост в обычных для этого края прибрежных болотах. Только здесь можно было провести армию, чтобы со стороны Зара напасть на Балот, и первое, что эта армия должна была сделать – захватить город. Вольный по сути город, содержащий на собственные средства собственные войска, но при этом платящий налоги! Могу понять короля: мужик-то небось нарадоваться не может, что всё так повернулось. Конечно, однажды разожравшиеся олигархи из городского совета могут от большого ума и свою крышу послать куда подальше, но это когда ещё будет. А пока симбиоз процветает: одни снимают сливки с контроля над свободной экономической зоной, другой может быть совершенно спокоен за свои тылы, причём ещё и деньги за это спокойствие получает. Впрочем, если кто решил, что одними налогами монарх удовлетворился, – спешу развеять заблуждения: перед бродом располагалась опять же королевская, судя по штандарту, таможня.

Я сказал, перед городскими воротами скопилась очередь? Забудьте. Вот перед бродом действительно скопилась очередь. Длиннющая, больше километра вереница, без движения стоящая вдоль правой обочины дороги. Левая сторона тракта была пуста, на моих глазах по ней сначала проскакала четвёрка всадников в дворянских плащах, потом и вовсе проехала самая настоящая карета.

– Благородных пропускают вне общего порядка, – прокомментировал нагнавший меня Рамон.

– Вот как. – Я проводил глазами ещё тройку всадников в синих плащах, проехавших в обратную сторону на усталых лошадях. К чему будет клонить мой собеседник, я уже в общих чертах понял, но совсем уж выходить из образа не стоило. В конце концов, это ему нужно меня уговаривать, а не наоборот. – Но мне с оруженосцем в любом случае придётся пройти вместе с вами. Слово дано, и не мне его нарушать.

– Сегодня мы вряд ли попадём на ту сторону, – купец прищурился на заходящее солнце. – Переправа закрывается с темнотой, придётся заночевать здесь, под стенами…

А вот этот аргумент заставил меня непроизвольно передёрнуть плечами. Даром что ров сообщался с рекой – от него даже здесь продолжало тянуть едкой вонью. А уж как “комфортно” будет спать… и всё остальное делать, включая потребление пищи в окружении вставших на ночёвку крестьян и их скотины, даже представлять не хотелось! Ну и вишенка на торте: источников чистой воды рядом по-прежнему не было.

– И что, ничего нельзя сделать? – Я решил не тянуть резину и подыграть торгашу.

– Если вашему благородию не претит назвать перед таможенниками меня и моих людей своими сопровождающими…

– Не претит. – Перспектива давиться сухомяткой и запивать её столовым вином из запасов дельца, думаю, пересилила бы принципы и местного блюстителя чести и дворянской морали. – Маша, сюда. Поедешь рядом со мной.

Простолюдины, среди которых затесался ещё один торговый караван, дружно провожали повозки Рамона завистливыми взглядами, но, стоило им встретиться глазами со мной, тут же спешили поклониться или хотя бы обозначить поклон. Встречная подвода, которую, кстати, после форсирования брода никто и не думал останавливать и проверять, резво скатилась на левую обочину, уступая путь. Но сходу миновать досмотровый пост всё равно не получилось – мешала давешняя карета и суета вокруг неё.