– Вы, знаете ли, господин Шабарин, денег должны, и немалых. Нет у вас путей, чтобы не выплатить положенное. Это, смею напомнить, долг карточный, долг чести, – сказал вожак.

Шабарин? Ну ладно, не это же выяснять? Начать разговор с того, что я – не я, не правильно. Бандиты уверены, что я – некий Шабарин, не стану их разочаровывать. Странностей и без того хватает. И еще эта одежда…

Лысый был во фраке фиолетового, режущего глаз цвета, у него был бархатный воротник и такой же жилет с серебряными цветочками. Одежда вызывала ассоциации с помешательством ума у того, кто в подобное рискнет облачиться. Или же наряд выглядел настолько нелепо, что я скорее представил бы лысого на сцене театра, играющим роль авантюриста Хлестакова в Гоголевском «Ревизоре», чем здесь относился бы к нему серьезно. Было нелегко не улыбаться. Но эти ребята всё-таки пришли с оружием, надо выслушать с вниманием.

– Господин Шабарин, вы действительно ничего не помните? – приторно-вежливым тоном обратился ко мне лысый.

– Понтер, какой он господин после всего? – загундел в нос тот, которого лысый называл Мартыном.

– Ты рот свой прикрой! – прошипел лысый Понтер.

Странная кличка. Авторитетный вор, а я все больше в убеждаюсь, что ко мне пожаловал уголовный элемент, так не станет зваться, хотя я не то чтобы сильно разбираюсь в этой уголовной иерархии. Хотя… это же термин из карточных игр. Понтер – это тот, кто делает ставку против банка.

И только по этому погонялу, если поразмыслить, можно прояснить некоторые моменты. Передо мной группа катал, скорее всего. И деньги, которые они требуют, это проигранные средства. Кем? Мной? Тем, кто был в это тщедушном теле до меня?

– Да, Мартын, ты бы помолчал! И девчонку больше не обижай. Я запомнил, как ты ее грубо выкидывал из дома, – сказал я.

– Понтер, я же не стерплю… – Мартын опять на меня дернулся.

Он думал, возможно, что я внимание притупил, а вот нет. Я резко, насколько только мог это сделать, встал, направился в сторону, где лежали еще два пистолета, по ходу движения не отводя ствол с Мартына. При этом третье действующее лицо молчало, кутя головой соответственно моим перемещениям.

Выстрел грохнул, когда и Мартын решил испытать судьбу и приблизиться к столику с оружием. Пуля угодила в пол ровнехонько между ног Мартына, пролетев через арку из нижних конечностей бандита.

Спусковой крючок оказался крайне тугим, и вообще ощущение от выстрела было не совсем приятное. Мало того, что из пистолета повалил дым, в нос ударило гарью, так я и попал не совсем туда, куда хотел. Еще немного – и правая нога Мартына пополнилась бы инородным предметом. Очень близко, с сантиметре, задевая штаны, пролетела пуля. А я хотел выстрелить в метре от бандита. Понятно. Тут либо упреждение серьезное нужно брать, либо аккуратно пользоваться незнакомым оружием.

– Угомони свои таланты! – отрезал я, беря новый пистолет и вновь направляя оружие на Мартына, переводя его на лысого.

Третий бандит молчал и только следил за событиями, будто сторонний наблюдатель. Его взгляды, скорее, говорили, что персонаж не обременен грузом интеллекта. Пустой сторонний взгляд, нелепо и глуповато приоткрыт рот. У таких голова на плечах, чтобы в нее есть. Но он был здоровым, раза в полтора габаритами больше, чем двое других.

После выстрела и замечания Понтера установилась тишина, а легкий дымок, рассеивающийся по комнате после выстрела, придавал ситуации какой-то особый флер. В какой-то момент я почувствовал себя ковбоем в дешевом вестерне. Дешевом? Да потому что декорации были никакие, а люди… Вот, вроде бы, живые, а все равно карикатурные.